Мне хватило двадцати минут, чтобы привести себя в божеский вид, который, хотя бы минимально, смог бы соответствовать красивому фасону платья.

Прокрутившись перед зеркалом ещё около пяти минут, наконец, разблокировала телефон, стоящий на режиме «не беспокоить!».

Смски, в основном гневного содержания, отправленные мне Викой, безумно развеселили. Количество непринятых вызовов даже озвучивать было страшно!

В последнем сообщении, любимая пошлячка, делавшая верные предположения в первых, попадая точно в яблочко, обещала меня четвертовать при встрече.

Отсмеявшись, схватила клатч, висевший вместе с платьем, поторопилась вниз за Зарецким, которого в номере уже не было.

Он стоял на террасе, сунув руки в карманы брюк, чему-то хмурясь. Только приблизившись, поняла причину его недовольства: по аллее отеля шагала компания наших общих друзей, возглавляла которую Вика, шедшая под руку с Михаилом.

«К чему эта враждебность? Сколько раз я доказывала свою любовь… а теперь, так тем более! Мы же вместе!» – Приблизившись к Зарецкому одновременно с друзьями, хотела было подбодрить любимого Рычика, как попала в поздравительные объятья Вики, Таши и маленькой милой Киры – дочери Наташи и Руслана.

Добрые улыбки парней, ограничились приветливыми кивками, так как и Ящеров, и Майкл Стенли прекрасно знали, что я не люблю «обнимашки» с парнями.

Тринадцать лет назад, на мне, словно клеймо поставили.

С подросткового возраста, несмотря на все понты и уличные тусовки, строгое соблюдение дистанции – это главное правило для дружеского общения со мной, если ты – мужчина.

Майкл с Виктором сверлили друг друга недобрыми взглядами, пока понимающе хмыкнувшая Вика, довольно щипнула меня за бедро, одним взглядом давая понять, как рада за, наконец-то, свершившееся чудо, которым я называю признание в любви, услышанное сегодня от стритрейсера.

Когда меня перестали тискать, собравшись с духом, подошла к Зарецкому, чтобы представить парней, честно собираясь признаться, что Стенли – только хороший знакомый, но бывший опекун меня опередил.

Протянув руку, вице-президент «Зверев и Ко», любезно улыбнувшись, как настоящий дипломат, на идеальном английском, представился:

– Виктор Зарецкий – брат Валерии… Приятно познакомиться с будущим мужем сестрёнки!

Все внутренности покрылись толстым слоем холода, сковывая душу, выворачивая её наизнанку. Рука замерла, так и не коснувшись плеча дорогущего пиджака, в разы став тяжелее, будто свинцовой.

Наверное, именно такие ощущения испытывает человек, у которого вырвали сердце…

Я чувствовала, как глаза наливаются слезами. Не сдерживаемые больше ни волей, разорванной в клочья, ни силой духа, выбитой из ставшей внезапно пустой оболочки, ни вечной язвительностью и иронией, которыми, до этого момента, я успешно прикрывалась, спасая жалкие крохи гордости, теперь растоптанные в прах, слёзы покатились по щекам, круша мир, ещё какой-то час назад имевший радужный цвет.

Мою слабость видели все, кроме стоящего спиной Виктора, но, это почему-то, совсем не трогало.

Всё стало безразличным…

Понимание того, что мне никогда не выкарабкаться из той ямы, в которую я упала, как только Виктор бросил меня – несовершеннолетнюю прилипалу, в первый раз, всё это время, доставая из пропасти лишь для личного удовлетворения, а не давая надежду на нормальные отношения – что-то повредило внутри.

«Как он мог говорить о любви? Разве так поступают с человеком, которого любят?! Разве способен тот, кто любит, дарить нежность и ласку, а утром так хладнокровно отдать любимую другому? Я – разве вещь? Или, может, проститутка? Нет… даже представительница древней профессии не подходит под тот образ, в который меня сейчас макнули лицом!» – Никакой ярости или злости я не испытывала.