— Я — могила, Константин Николаевич. Можете быть спокойны.

— Хорошо, спасибо. Пока.

Не успел и шага ступить, как телефон в моей руке снова ожил, оповещая о входящем вызове.

Я опустил глаза на дисплей — Воронцов Михаил, отец Лады. Он звонил каждый день, чтобы узнать о состоянии дочери.

— Да, Старков, — принял я звонок.

— Добрый вечер, Константин Николаевич, — поздоровался со мной Михаил.

— Да, здравствуйте.

— Я по поводу Лады.

— Я понял. Состояние стабильное. Присмотр за ней хороший. Динамика тоже есть. Всё в норме.

— Очень рад это слышать. Скажите, раз динамка есть, то Ладу, наверное, пора переводить в обычную палату?

— Да, пора. Только она останется в нашем отделении.

— Почему? Это же не ваш профиль.

— Потому что я, помня вашу просьбу, буду продолжать курировать Ладу, и делать это мне удобнее в моём отделении — сами понимаете почему.

— Да-да, вы очень занятой человек, понимаю. Под вашим кураторством Ладочке будет лучше.

— Рад, что вы так высоко оцениваете мои услуги.

— Именно высоко. Скажите, Константин, а сиделку можно приставить к Ладе? Одна она не справится… У неё была до перевода в ваше отделение. Проверенная, с медицинским образованием.

— Мы можем дать ей медсестру, если хотите. Чтобы закреплена была за ней, — ответил я. — Хотите? В любом случае я планировал это сделать. Диагноз обязывает.

— Лада тяжело сходится с людьми, — пояснил Михаил. — Настю она уже знает. Спасибо, но, наверное, лучше всё-таки её приставить.

— Как вам удобнее, — не стал спорить я. Если она с образованием и Воронцов сам за неё ручается, мне смысла нет возражать. — Привозите.

— Спасибо, Константин Николаевич. За всё.

— Не за что, — ответил я. — Не за что…

— Тогда хорошего вечера.

— И вам. До свидания.

Я повесил трубку и вздохнул. Даже дома работу из головы выкинуть не получается.

Вернулся к Эле, и до самой ночи мы вместе смотрели телевизор, уплетая вредную пиццу.

— А теперь спать, — сказал я, выключая пультом плазму на стене, когда стрелки часов перевалили за одиннадцать.

— Ну, па-а-ап…

— Никаких “пап”, — мягко подтолкнул я её в сторону комнаты. — Давай-давай. Завтра в сад пойдёшь наконец-то, рано вставать. И так засиделись с тобой.

— Это потому что ты всегда поздно приходишь, — укорила меня дочь совсем как взрослая. — И завтра я проснусь, ты отвезёшь меня в сад и снова исчезнешь на своей работе. А нам, женщинам, так хочется внимания.

— Ого, какие речи, — рассмеялся я. — Я постараюсь тебе, женщина ты моя, уделять больше времени. В субботу пойдём в детский парк на весь день. Хочешь?

— Да! — радостно крикнула Эля и с разбегу запрыгнула на меня. — Пап, ты такой классный!

— Ты тоже классная, — ласково щелкнул я её по носу. — Но пора спать.

— Отнеси меня, — захлопала она глазками. — Пожа-а-а-алуйста.

Ну действительно — самая настоящая женщина растёт!

Что делать, ребёнку отказать не могу. Понёс, до самой её спальни. Следом за нами шла Нина, чтобы помочь девочке лечь в кровать.

— Всё, я твою просьбу выполнил, — сказал я, когда вернул её на ноги перед входом в детскую. — Теперь ты выполни мою.

— Какую?

— Почисти зубки и ложись спать.

— Хорошо, — кивнула она и ушла с Ниной внутрь комнаты.

Я же пошёл в свою спальню. Принял душ и лёг в постель, но сон никак не шёл. Начался дождь. Он мягко барабанил по крыше и карнизу, а я всё размышлял обо всём подряд.

Как же мне рассказать Ладе о всех проблемах с её здоровьем? Что я скажу, если она спросит меня прямо? Не могу же я молчать на всё. Да уж, эта авария так много проблем принесла…

Постепенно шум дождя убаюкал меня и унёс в сон…