Голова идёт кругом. Я смотрю выручку в кассе и понимаю, что этого мне не хватит ни на что. К вечеру народ обычно активнее, продажи поднимаются, но сердце болит, ведь дочь сейчас нуждается в моей близости.

Дверные колокольчики звенят, я поднимаю голову и смотрю на очередного посетителя, ненароком подумав, что загадочному визитёру взбрело в голову вернуться, но это не он.

- Привет, подруга! Ты как?

Светик…

Расслабленно улыбаюсь, потому что рада её видеть. У нас редко получается встретиться, но это, пожалуй, единственный человек в моей жизни, поддерживающий и помогающий выкарабкаться из любой ситуации.

- Я кофе купила, чтобы ты смогла подзарядиться. Твой любимый латте.

Подруга ставит передо мной бумажный стаканчик, опирается на стойку и пристально смотрит на меня.

- А что с настроением-то? Снова названивали кредиторы?

- Куда же без этого? Ненавижу все эти банки. Сами дали мне кредитные каникулы, а потом вывернули так, словно и разговора такого не было. Даже заявление моё подтёрли и поспешили отдать дело коллекторам. Но ты и сама всё знаешь.

- Ага… Козлы безмозглые. Чтобы им там икалось пожизненно. Ещё и диареей вечной следует разбавить проклятия.

Я хихикаю, делаю глоток латте, прокатывая во рту такой блаженный вкус. Сама себе давненько не могу позволить нормальный настоящий кофе. Но ничего… Однажды всё изменится. Я не отчаиваюсь, ведь самое главное сейчас – Лену поднять на ноги. Потом справимся со всем.

- Я не просто так к тебе заскочила сегодня. В общем, Алён… тут такое дело… - Света перетаптывается на месте, озирается, словно проверяет, что кроме нас в магазинчике никого нет. – В общем, отец гараж продал. Он же после аварии боится за руль садиться, машину покупать не планирует. Короче, я нервничаю немного…

Света лезет в сумку, а я едва удерживаю стаканчик пальцами. Руки дрожат. Ком стягивает горло всё сильнее. Меня трясёт как безумную, когда подруга достаёт конверт с деньгами и протягивает мне.

- Припрячь поскорее! Там триста тысяч. Как раз и на пару месяцев на кредит свой положишь, чтобы не дёргали сволочи эти, и на первое время после операции Ленуськи хватит. Я понимаю, конечно, что это мало, но как есть… Для тебя хорошее подспорье.

Я не могу и слова вымолвить из-за слёз, вставших в горле самым настоящим комом. Света заходит за стойку, обнимает меня, а я рыдаю, уткнувшись носом ей в грудь.

- Свет, вы с отцом наши ангелы-хранители! Я даже не знаю, как благодарить вас. Мы обязательно вернём всё до копейки. Вы так много помогли нам.

- Ты давай сильно сырость не разводи, подруга, а то блузку мне тушью испачкаешь, еще и посетители вот-вот зайти могут. Давай, бери себя в руки и нос по ветру. Когда операция-то будет? Теперь ведь хватает денег?

Света отстраняется, а я смаргиваю слёзы, прячу конверт с деньгами в сумочку и шумно выдыхаю.

- Пока не знаю. Врачи ведь хотели провести недавно, но у меня денег не хватило, а теперь Лена заболела, что-то простудное подцепила. С температурой вот сейчас высокой. Понятия не имею, сколько ещё эту заразу лечить. Но я деньги не стану тратить, ты ведь знаешь?

- Знаю я… Глупости-то не говори.

Мы ещё какое-то время разговариваем со Светой, она убегает на маникюр, а я решаю закрыться сегодня пораньше и всё-таки поехать к дочери. Заберу её домой. Всё-таки в родных стенах выздоравливаешь быстрее. По пути на автобусную остановку звоню девочке, которая подрабатывает в магазине, убеждаюсь, что она выйдет завтра и послезавтра, и довольная еду домой. Завезу деньги, спрячу их с остальными, а потом и за дочкой поеду. Хочется купить ей сегодня апельсины! Лена ведь их так сильно любит, и с недугом поскорее справиться помогут.