— Вообще-то я совесть. И жутко голодная совесть, — решила напомнить некоторым, что меня тут почти сутки голодом морили.

— Что у вас тута за балаган? — В столовую медленно вошла Зала, прихрамывая и держась за сгорбленную спину. А за ней летели тарелки с исходящими паром блюдами. Однако стоило присмотреться поближе, и стало ясно, что это зеленые крылатые сморщенные и клыкастые маленькие существа. Я быстро догадалась, кто это. Наверняка те самые темные феи, что пьют кровь.

— Манна видела будущее, — спокойно ответил Полох, даже не пытаясь снять с себя статую.

— И что она такого увидела, что переполошила весь город? — прокряхтела старушка.

— Госпожу совесть.

Я посмотрела на стража, посылая в него убийственные лучи взглядом.

— Какое ж это будущее? Это настоящее. Как всегда, эта горгулья паникует без причины и заставляет поседеть половину нечисти, — недовольно ругалась Зала. — Вольфыч кастрюльку с беляшами рассыпал от страха, призраки слились с фресками в храме бога Года, а Жабыч заработал несварение и случайно выплюнул воришку, которого до этого проглотил. Сплошной хаос от тебя, Манна.

— Но я видела! Видела-а-а... — страшным голосом завыла горгулья, высовывая морду из-под собственного крыла.

— Да ты уже три десятилетия как слепа! Чегой ты там видела, нерпа задубелая? Собственной тени боишься. Чуть что, весь город на уши ставишь. Тьфу! — Зала действительно плюнула в сторону Манны и стража, после чего повернулась ко мне с самой добродушной улыбкой. — Кушай, деточка. Не обращай внимания на окаянную: камнем обращается, так и в голове сплошная каменная крошка.

— Она погу-убит нас. Погу-у-убит, — продолжила выть горгулья, но гораздо, гораздо тише.

— Ты это уже в сотый раз говоришь, и мы все еще живы. Цыц, оракул-параноик!

— Я не параноик, — обиженно просопела Манна, осторожно слезая с Полоха. — Я просто тревожная.

— Пристукнутая ты. Тебе щелбан дашь, так ты кричишь, что голова раскололась.

— Лучше действовать на опережение, — не сдавалась горгулья, но Зала уже потеряла к ней всякий интерес.

— Что будешь, дорогуша? Живые улиточки с травами, лягушки в кисло-горьком соусе или болотная плотва с тухлым яйцом? — мягко поинтересовалась старушка.

— Воды... — еле выговорила я, смотря на свое зеленеющее отражение в стеклянной тарелке.

И вот настал тот момент, когда Манна перестала быть самым страшным в этой столовой.

6. Глава 6. Как заглушить совесть?

Как я ни пыталась справиться с тошнотой, у меня не получалось. В конце концов я выбежала из столовой, чтобы больше не видеть и не чувствовать запаха принесенных старушкой блюд. Нужно было срочно глотнуть свежего воздуха, но, как назло, все окна были наглухо закрыты. Каким-то чудом я выбежала в знакомый холл и бросилась к выходу. Дверь, к моему удивлению, удалось открыть с первого раза. Похоже, обитатели дворца не боятся воришек или убийц. Да и, как я поняла, весь Полуночный город жутко боится своего владыки.

На улице я привалилась боком к ближайшей колонне и постаралась не думать о еде вовсе. Получалось плохо, поскольку желудок громко урчал, при этом подавая рвотные позывы. Это ужасное чувство — испытывать голод и тошноту одновременно.

— А кто это у нас тут позеленел? — В поле моего зрения вместо пола появились сперва мыски местных сапог, после чего их обладатель присел на корточки и заглянул мне под свесившиеся короткие волосы. До сих пор стараюсь не притрагиваться к новой прическе, чтобы не спровоцировать истерику.

— Я есть хочу, — расстроенно сказала, стараясь не пустить слезу.

— И в чем проблема? — поинтересовался Владис, продолжая с интересом разглядывать мое лицо.