– Не скажу, – снова начинаю вывинчиваться из рук сумасшедшего. – И не трогай Дениса. Он хороший!

– И станет еще лучше, когда я его кастрирую!

Мне удается наконец оттолкнуть Рэма и дать деру из ванной, но в прихожей меня хватают за шкирку и, со всей силы впечатывая в железобетонное тело, обхватывают наглыми лапами.

У меня сердце колотится на пределе. Лопатками чувствую, как неровно и тяжело дышит Рэм. Я пытаюсь расцепить стальную хватку. Вот сейчас я очень отчетливо ощущаю ягодицами, как Рэм взбешен.

– Он к тебе лез, да? Вы с ним трахались? Как далеко вы зашли, Сонь? Так? – тяжело дыша мне в шею, Рэм задирает на мне футболку и добирается до груди. – Или так? – другая рука ныряет вниз между ног и накрывает промежность поверх трусиков. – Ты для него там бреешь, да, Сонь?

– Отвали!

Да он кукухой едет!

Парни все такие идиоты, когда у них весенний сперматоксикоз?

Надо его тормознуть, но как?

Он же ничего не слышит, рычит на ухо, заставляя волоски на руках приподниматься:

– Тебе понравилось, а, Сонь? Молчишь? Ну все. Больше тебе ничего не светит. Надо будет, на цепь посажу. Никаких «уже все можно», – а сам, прикусив мне ухо, трется эрекцией об попку.

Бесит. Пугает. И волнует. Странный холодный шар будто катается в животе, реагируя на то, как длинные пальцы Рэма давят мне там внизу.

Корежит не только Рэма, но и мне становится не по себе, от нарастающего незнакомого чувства.

Пошел в задницу! Будет он мне указывать, когда мне можно сексом заняться!

Заставляю себя замереть и цежу:

– Убери от меня свои грязные лапы и свой корнишон.

На секунду мир смазывается перед глазами.

Это Рэм резко разворачивает меня к себе лицом.

– Значит, мои руки для тебя грязные? – он надавливает мне на нижнюю губу большим пальцем, и я не задумываюсь кусаю его.

Глаза Рэма почти черные, так расширены его зрачки. Его ладонь ложится мне на горло, и я нервно сглатываю, хоть он и не сдавливает.

Рэм опускает сумасшедший взгляд на мои губы. Против воли всплывает в памяти зимний поцелуй, на секунду выбивая у меня из-под ног почву.

Не знаю, собирался ли Рэм меня поцеловать, но, что бы это ни было, это останавливает раздавшийся звонок домофона.

Мы молча сверлим друг друга ненавидящими взглядами, дыша, будто лошади, завершившие скачки. И никто не пришел первым. Кони в мыле, жокеи в ауте.

Домофон продолжает трезвонить. Блин, это, наверное, Денис.

А я выгляжу, как кикимора!

Стряхиваю руки Рэма.

– Иди открой дверь, – выплевываю я ему в лицо и несусь к себе в комнату.

Захлопываю в спальню дверь и прижимаюсь к ней спиной, силясь перевести дыхание. Надо взять себя в руки.

Гад. Мерзавец. Скотина. Подонок.

И сам не ам, и другим не дам. Собака на сене!

Бросаю взгляд на свое отражение в зеркале на распахнутой дверце шкафа.

Страшилище. Выгляжу ужасно. Не удивительно, что он не верит, что на меня может кто-то позариться. Мышь мокрая, лохматая, ненакрашенная, в выцветшей футболке. Хорошо еще, что он не узнал одну из своих.

Черт, надо быстро привести себя в порядок. А то Дэну сейчас ввалят.

А ну его. Похрен. Нечего было вчера клювом щелкать и позволять Рэму меня утаскивать, да еще и шлепать по заднице у всех на глазах.

Зато я покажу кое-кому, что и на меня есть спрос.

Я уже пробовала свои силы на Денисе. Эффект мне понравился.

Сейчас кто-то убедится, что и по мне можно пускать слюни.

Сдергиваю мокрую футболку.

16. Глава 16. Рэм

Мой зубовный скрежет слышно, наверно, на лестничной клетке.

«Иди открой дверь»!

О, да!

Я сейчас открою. Я сейчас так открою.

Ворота персонального ада для одного отдельно взятого Дениски.