Наташа замерла.

Пальцы сами сжали сумку с документами чуть крепче. Она сделала глубокий вдох, будто перед прыжком в темную воду. Одна минута. Только одна минута, чтобы успокоить бешеный стук сердца, заглушить голос в голове, который шептал: «Ты уверена?»

Но колебания – роскошь, которую она не могла себе позволить.

Дверь открылась без стука.

Бежево-серо-белый холл. Без ярких пятен, без дисгармонии. Все линии идеально ровные, все оттенки приглушенные, как будто пространство боялось напомнить о чем-то живом, настоящем. В воздухе витал запах – кофе, смешанный с ванилью. Дорогой, нарочито уютный аромат, но от него веяло чем-то искусственным, как от духов, которыми пытаются перебить запах лекарств.

Диваны с кожаной обивкой, журнальные столики с глянцевыми журналами. На обложках – счастливые семьи, улыбающиеся дети. Ни одного лица суррогатной матери. Ну, да, машину же не фотографируют рядом с гаражом.

На стенах – дипломы в строгих рамках, лицензии с печатями. Фотографии. Много фотографий. Родители с младенцами, счастливые пары, смутно похожие друг на друга, будто отобранные по шаблону.

И нигде – ни следа тех, кто выносил этих детей.

Будто их никогда и не существовало.

Наташа сглотнула.

Она сделала первый шаг внутрь.

За мраморной стойкой заметила улыбающихся совершенно одинаковых, в бежевых костюмах администраторш.

– Здравствуйте, я к Людмиле Шатровой. Встреча назначена на одиннадцать пятнадцать, – сухо сказала Наташа обеим, – моя фамилия Николаевич.

– Да, проходите! – левая показала глазами на большую широкую белую дверь с золотой старинной ручкой. Правая печатала что-то на компьютере, не отрываясь.

Наташа шагнула внутрь.

Пространство за дверью поразило стерильной роскошью.

За большим белым, с лаковым покрытием столом сидела женщина лет сорока – строгая, с холодными глазами и безупречным каре. Наташа подумала, что на голове парик. Её это не интересовало, но она подсознательно изучала Людмилу Шатрову.

– Садитесь, – кивнула та, не отрываясь от бумаг. – Анкета у вас заполнена?

– Да.

Наташа протянула папку. Людмила быстро пролистала её, потом резко остановилась.

– Капралов? – её брови чуть дрогнули. – Но у вас в паспорте девичья фамилия, так?

– Я вдова. Я написала. Я не брала фамилию мужа.

Наташа почувствовала, что что-то произошло после её слов. Шатрова медленно подняла взгляд.

– Александр Капралов? – она сделал акцент на слове Алесандр.

– Да.

– Директор по продажам в «Цветущей сливе»?

Наташа занервничала. Откуда она знает Сашу? Что происходит? Уйти, пока не поздно?

– Вы… знали Сашу? – тихо спросила она Шатрову.

– Нет, – Людмила отложила анкету, – моя сестра работала в той же компании. В торговом отделе. Она была замом Капралова.

– Евгения? – вырвалось у Наташи.

Людмила кивнула едва заметно, глазами.

– Кофе? – она резко встала и направилась к кофемашине, стоявшей недалеко от места, где она сидела, на маленьком столике. Рядом стоял кулер.

– Спасибо. Нет, – только кофе сейчас не хватало.

– Женя говорила, что его смерть ей показалась странной, – она вытащила чашку из кофемашины с готовым эспрессо, – что он что-то знал и кому-то мешал.

– Я ничего конкретного сейчас не могу вам сказать, – еле-еле сдерживалась Наташа, сжимая кулаки, – Женя думает, что это не был несчастный случай? – отбила она вопросом её любопытство.

Людмила обернулась и поставила чашку на блюдце.

– Я думаю, вам стоит быть осторожнее с вопросами.

Они смерили друг друга взглядом.

– В любом случае, – Людмила села обратно, – вы идеальная кандидатка. Молодая, здоровая, уже рожала. Без этого никак, вы знаете, – она сделала паузу, – есть пара, которая будет в восторге от вашей кандидатуры.