Олег резко перебил:

– Я устал от твоих капризов, – его голос стал тише, но от этого только опаснее, – если завтра тебе опять что-то не понравится, я развожусь, – блефовал, но от её нескончаемых закидонов он действительно утомился. В этом вопросе она его не щадила.

Замолчал. Дал словам осесть, как он любил выражаться.

– Или просто найду другую женщину, которая родит мне сына. А лучше двух.

Алиса бросила журнал на пол. Актриса погорелого театра. Она здорово поднаторела в таких выступлениях. Потому что сам позволял ей строить из себя Снежную королеву.

– Ты не смеешь…

– Смею, – он подошёл ближе, тень от его фигуры накрыла её, – ты забыла, кому обязана всем этим? – его рука описала круг, указывая на дом, на картины на стенах, на её бриллиантовые серьги, хотя, он крайне редко позволял такие слова по отношению к жене, – я терпел пять лет. Моё терпение закончилось.

Алиса вскочила.

– Ты думаешь, мне нужны твои деньги? – её голос сорвался, она нервничала, – я не могу… я не хочу…

– Никто не спрашивает, чего ты хочешь, – Олег повернулся к выходу, – завтра в одиннадцать. В десять будь готова.

Олег даже не стал повышать голос – устал.

К Алисы было всё нормально с яйцеклетками, проблема заключалась в вынашивании, в самой матке. Уже столько раз имплантировали эмбрион, что больше Олег не выдержал и согласился на суррогатную мать. Не сразу, но согласился. Но и это оказалось не таким простым делом, как пишут в рекламе или говорят люди, не имеющие к этому никакого отношения.

Алиса психологически не могла согласиться на любую женщину, а потом ещё вычитала , что хоть суррогатная мать и не имеет к плоду ничего генетически общего, есть ещё информационная составляющая. Что такое точно входило в эту составляющую Олег не очень понял, но какое-то зерно в этом определённо было, а и пуповину никто при суррогатном вынашивании не отменял.

Олег уселся в кабинете, достал виски, открыл миниатюрный холодильник, спрятанный за дубовой панелью, которыми был отделан кабинет, положил два кубика льда в стакан и решил продолжить начатое с китайцами в офисе.

На стене висел портрет его отца. Заказал его по фотографии. Отец на портрете получился, как живой. Сейчас он смотрел на сына с молчаливым укором.

«Нужен наследник», – будто говорил взгляд старика.

Олег выпил залпом виски и налил ещё. Лёд оставался в стакане, не успев растаять.

Он знал, что Алиса больше не сможет. Но он-то сможет. Даже если придётся это сделать без неё. Что ж мне теперь без сына оставаться?

Завтра он встретит эту женщину, идеальную кандидатку, Наталью Николаевич, историка по профессии. Чего только не бывает. Историк.

И если она окажется той, кто ему нужен, он её не отпустит.

Жалко, что у него не было женщины, от которой он бы хотел иметь сына. А то и не стал бы больше заморачиваться с этими суррогатными мамашами, трахнул бы, как полагается, и дело в шляпе, как говорил отец. Пацанчик давно бы уже бегал и в школу собирался. Имя бы дал ему отцовское – Тимофей.

Митька как будто понял, что у мамы серьёзные времена, и его капризы и сопли могут здорово подпортить её планы. Он притих, слушался с первого слова и помахал ей ручкой в раздевалке детского сада, как будто шёл не в группу, а садился на космический корабль. В августе львёнку исполнялось четыре, а Наташе иногда казалось, что ему уже, как минимум, шесть, потому что он слишком много понимал и отлично говорил. Логопеды ему точно были не нужны, причём, речь исправилась буквально за последние месяцы. Сын унаследовал её синие глаза и улыбку, но в целом больше походил на Сашу. Дура свекровь, что перестала общаться с внуком, Наташа была уверена, что та ещё очень сильно пожалеет.