– Я вот что тебе скажу! – проорала она мисс Гринуэй прямо передо мной так, что у меня зазвенело в ушах. – Ничего хорошего из этого не выйдет!

Я не понимала, что она имеет в виду, но прекратила задавать вопросы, потому что на них никто не отвечал.

Мои ночные кошмары стали настолько ужасными, что под глазами появились темные мешки.

– Вашей дочери необходимо больше свежего воздуха! – заявил доктор, когда однажды субботним утром отец сводил меня в больницу.

К тому времени уже наступало лето. Трава пахла по-другому, птицы начали щебетать. Их трели напоминали, как мама насвистывала песни.

– Мы едем в отпуск! – объявил отец.

Родители однажды возили меня на море, в местечко под названием Девон. Там мы строили песочный замок с настоящими бумажными флажками. Но в этот раз мы ехали не на пляж. Нам предстояло «познавательное путешествие». Оно включало и посещение римской виллы недалеко от места под названием Ньюкасл.

– Смотри, Элли, – сказал отец. – Римляне были такими умными, что у них имелось подземное отопление.

Но меня больше привлекли мозаики.

– Они создавали картины из битого стекла и керамики, – пояснил отец, заметив мой интерес.

Я снова вспомнила о разбитой голубой чашке мамы.

– Я бы с удовольствием этим занималась.

Он улыбнулся, словно я сказала глупость.

– Это не так просто.

– Но если собрать кусочки разбитых вещей вместе, вдруг они снова оживут?

Я ощутила легкость в сердце, словно туда проник луч надежды.

Отец перестал улыбаться.

– Полагаю, что так, – сказал он. Потом быстро обнял меня. – Забавная ты малышка.

Когда мы вернулись после недельного отсутствия, была почти ночь. Но в доме горел свет, а открыв дверь, мы почувствовали аппетитный аромат из кухни. На столе лежала записка: «Ужин в духовке».

– Как это мило со стороны мисс Гринуэй. «Жаба в норке»! Мое любимое.

Позже, когда мы закончили ужинать, отец пошел поблагодарить соседку. Он отсутствовал так долго, что я заволновалась. Вдруг с ним что-то случилось, как с мамой?

Когда он вернулся, то долго меня обнимал. Мне показалось, что я вижу слезы в его глазах.

– Произошло что-то плохое, папочка? – спросила я.

Он улыбнулся, как делают взрослые, когда притворяются, что все в порядке, хотя на самом деле это не так.

– Ничего плохого, Элли. Даю слово.

Если не считать ужасной тоски по маме, нам с отцом вполне хватало общества друг друга. Или мне так казалось.

Я любила сидеть вечерами возле его ног у камина, пока каждый читал свою книгу из библиотеки. Иногда он цитировал мне стихи. Его любимым автором был Джон Мейсфилд. Как мне нравились эти описания моря! Я могла бы вечно слушать папин голос.

Мы играли с ним в настольные и карточные игры, хотя однажды, когда я достала набор для игры «Счастливые семейства» и уже выложила карточку с миссис Бейкер на ковер, он покачал головой:

– Что-то неохота, давай не будем, Элли?

Я тихо убрала игру. Затем постаралась поднять ему настроение, предложив сыграть в шашки и позволив выиграть.

Папа всегда следил, чтобы я делала домашние задания и правильно собирала портфель на следующий день. Каждый день выдавал деньги на обед. А я помогала ему готовить бутерброды, которые он брал на работу в магазин, – так, как их делала мама.

– Мы хорошая команда – ты и я, верно? – сказал он однажды. – Твоя мать гордилась бы тобой.

Он сразу отвернулся, но я успела заметить, что у него мокрые глаза. Поэтому я решила подбодрить его шуткой, которую слышала в школе:

– Почему помидор такой красный?

Отец пытался говорить так, чтобы я не поняла, что он плачет, но его голос дрожал.