— А зачем вы вообще это сказали? — сдерживая слезы сказала я.

— Эй, — подвинулся он, — ты чего?

— Я стараюсь. Милая со всеми, а оказывается я для всех посредственность... Пойди-падай... Ничего из себя не представляю, — закапали слезы из моих глаз.

— Этого я не говорил.

— Но имели ввиду.

— Не додумывай, — приблизился Холодные еще и поднял мое лицо за подбородок.

Он удивленно смотрел на меня, видимо не ожидал такой реакции. Он осторожно дотронулся до моей щеки и поймал слезинку.

— Я вижу твои старания, и все видят. Просто перестань стараться для других и начни трудиться для себя. Не всегда быть хорошей для всех лучший путь для получения признания.

— И, что мне делать?

— В данный момент, — взял у меня из рук блокнот Холодный и положил на кровать, — успокоиться.

Я совсем разрыдалась и уткнула в грудь Холодного головой. Несколько секунд он сидел не двигаясь, а затем он обнял меня, от чего я аж дернулась и подняла голову.

— Ты молодец...

— Правда?

— Нет, но думаю это тебя должно сейчас утешить.

— Вы! Вы! Вы грубиян! Вы... — вскочила я и направилась к выходу, — как вообще с вами работать?! Вы даже не можете похвалить.

— Могу, но зачем?

— Вы ужасный... — подошла я к двери и Холодный схватил меня за руку.

— Ужасный, грубый, неприятный... Думаю это обо мне и говорят, — притянул меня к себе Холодный

— Да, — всхлипывала я.

— И работать со мной не хотят.

— Да.

— Все, — мы были уже настолько близко, что я слышала дыхание Холодного, — кроме тебя.

— Что? — я резко перестала плакать и удивленно посмотрела в голубые глаза руководителя.

— Ты единственная кто искренне рвалась в команду.

— Поверьте, это не из-за вас.

— Я буду думать, что из-за меня, — улыбнулся тот и провел пальцами по лицу вытирая слезы. Я подалась вперед.

Холодный наклонился, я встала на цыпочки, и поцеловала его. В этот момент Иван Тарасович потянулся за полотенцем, видимо, чтобы дать мне вытереть слезы, но я поняла его намерения по-другому.

— Простите, — растерялась я.

Холодный положил на мои губы палец и после поцеловал меня сам. Он медленно снимал с меня одежду, а я не могла сопротивляться. Уже через несколько минут мы были на кровати и ласкали друг друга. Мы были словно в забвении. Поддались чувствам полностью, купаясь в неге наслаждения.

​

Проснулась я в приподнятым настроении. Не увидев Холодного в кровати, я прошла в другую комнату и увидела, как он спит на другой кровати. Тихо подкралась к нему завернутая в одеяло. Прильнула к его уху.

— Доброе утро, — прошептала я.

Иван Тарасович сразу проснулся и строго посмотрел на меня.

— Доброе... Вероника, вы все еще здесь?

— Ага, — улыбнулась я и полезла под одеяло, но Холодный перегородил мне доступ своей рукой. Я растерянно села рядом и смотрела на него оленьими глазами, — иди собирайся.

— Только после поцелуя, — улыбнулась я, на что получила осуждающий взгляд, который полностью выбил меня из колеи.

— О чем ты?

— Как о чем? Ну, мы ночью, — стесняясь говорила я, — и я подумала...

— Ничего не было. Ты моя подчинённая, я твой руководитель. Мы работали над речь и сейчас ты идешь собирать вещи, потому что, — взглянул он на часы, — через два часа мы уезжаем в город.