— Иван Тарасович, ну не на улице же нам собираться.

— Я за него сам заплатил.

— Ой, ну не будьте мелочным.

Иван Тарасович не стал отпираться и ушел в другую комнату пока мы рассаживались во второй. Через несколько минут он вышел одетым, но взгляды прекрасной половины коллектива были устремлены на него. Девушки уже не могли забыть его кубики и накаченные руки, и не вспоминали про его непростой характер.

— Итак, — начала председатель профсоюза, — ждем сценарий, — повернулась она к нам.

— У меня есть несколько наработ... — промямлила я и достала блокнот. В это время Холодный протянул Галине Михайловне несколько листов.

— Иван Тарасович, какой вы молодец, Ника, бери пример, даже тайминг прописал.

Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Когда только он успел? Видимо вместо залипания на сериалы дома, он работал над сценарием. Мне стало не комфортно и стыдно. Видимо с прокрастинацией он не знаком. Я вжалась в сцену и больше молчала. После собрания Иван Тарасович остановил Галину Михайловну для разговора.

Видимо все же он ей объяснил в чем она не права ведь больше мы не собирались у него.

Дни были дождливые... Но и не сказать, что продуктивные. Большую часть времени мы находились в домиках и общались. Все считали, что председатель поторопилась, ведь по факту и репетировать нечего было.

​

— Завтра в двенадцать мы отплываем, — закончила последнее собрание Галина Михайловна, — мы молодцы, хорошо постарались. Ника, Иван Тарасович, поработайте над речью, а остальных прошу репетируйте почаще.

Все разошлись по домикам. Иван Тарасович схватил меня за руку.

— Идем, текст составим.

— Сейчас?

— На работе у нас времени не будет. А вне работы я этим заниматься не собираюсь. Я и так им сценарий написал.

— Хорошо.

Мы пришли к нему в домик. Я села на край кровати и молча смотрела на Холодного. Он расстегнул верхние пуговицы на рубашке, засучил рукава и сел на кровать по-турецки. Открыл блокнот и взял ручку. Я так же открыла блокнот для записей.

— Вау, — взглянул на меня Холодный.

— Что? — растерялась я.

— У тебя оказывается блокнот есть. А на работе, это принцип?

— Ну, мы же будем речь готовить... Я не запомню.

— Да и на работе ты не все запоминаешь, — пробурчал себе под нос Холодный.

Я решила промолчать. Просто стала записывать свои мысли в блокнот.

— Ты смурная последнее время...

— Ага, — буркнула я.

— Понимаю... На работе тебя достал еще и выходные вместе... Если хочешь иди.

— Нет, поверьте, лучше у вас, чем в нашем домике.

— Что так? Не нашла общий язык?

— Я вообще не знаю, как с ними общаться. Мне кажется меня никто там не любит, — проныла я.

— А должны?

— Ну, даааа.... Я же милашка и всем нравлюсь...

— Ммммм, тяжело, да?

— Что?

— Взрослеть тяжело... Понимаю.

— Причем здесь это?

— Добро пожаловать во взрослую жизнь. Здесь за улыбку и красивые глазки не получится получить хорошее расположение.

— Всем нравится хорошее отношение и приветливость в общении.

— Правда? По-моему твой план провалился.

— А, что лучше, как вы? Быть грубым и неприятным? Вы вообще знаете, что о вас говорят? — вспылила я и сама пожалела о своих словах, — простите, — опустила глаза.

— Да ничего. И отвечая на твой вопрос: «Мне все ровно».

— Не может быть...

— Я хожу на работу, чтобы заработать деньги. И получаю расположение за хорошо выполненную работу.

— А я нет?

— Работа у тебя посредственная. Авторитета нет. Знаешь, что говорят о тебе?

— Что?

— Удобная девочка пойди-подай.

Я замолчала и уткнулась в блокнот.

— Вероник.

— Что?

— Перестань думать, что о тебе другие подумают, загонишь же себя.