В первую брачную ночь она со всей ясностью осознала, что ее счастье хрупкое, как тонкий, едва схвативший реку лед, ступишь неосторожно и погибнешь.

Вита почувствовала, как внутри все напряглось, когда Филипп снял брюки и боксеры. Его член был готов заполнить ее. Такой большой, что Вита до сих пор никак не могла понять, как принимает его в себе каждый раз. Хотя она знала его вкус, брала в рот, сначала потому, что Филипп приказывал ей, потом потому, что сама хотела. Обхватывать губами шелковистую головку, облизывать, как леденец, мощный упругий ствол, смаковать соленое семя.

– Фи-и-и-л, – протянула Вита в нетерпении. Облизнула пересохшие губы.

– Хочешь его, девочка?

Вита кивнула.

Филипп разорвал упаковку презерватива и натянул резинку на член. Пока Вита кормит Тимку грудью, гормональные препараты ей нельзя, а рожать снова после тяжелой беременности еще рано. Врач рекомендовал выждать два года, а лучше три.

Да уж, в его жизни многое поменялось с появлением Виталины. Презервативами он пользовался в последний раз в дни буйной молодости. С первой женой и любовницами никогда.

Филипп забрался на кровать, лег между ее широко разведенных ног. Впился поцелуем в губы, трахая языком ее рот, как до этого трахал клитор.

– Сама, – выдохнул Филипп. Вита разочарованно застонала, просунула руку между их разгоряченными телами, нашла его член, некрепко сжала. Филипп тихо зарычал. Вита направила его в себя. Положила ладони на ягодицы Филиппа и сжала, одновременно двинув бедрами ему навстречу, принимая.

– Девочка. – Филипп слегка прикусил мочку ее уха. Вита выгнулась дугой, задохнувшись от страсти. Провела ладонями по мускулистой спине мужа и впилась ногтями, когда он толкнулся в нее.

– Жестко, хочу жестко, – простонала Вита.

– Желание супруги для меня закон, – выдохнул Филипп и рванулся в ней, двигаясь жадно, властно, беря ее, как изголодавшийся полководец прекрасную пленницу. Вбивая себя в нее, утверждая свою власть над ее телом.

Вита закричала, забилась под ним, впилась ногтями, царапаясь, оставляя кровавые борозды на спине и плечах, поверх еще не заживших после прошлых ночей. Она оставляла на нем свои метки. Он был ее. Только ее. Филипп почувствовал, как сквозь ткань ее платья снова проступает молоко. Запах вскружил голову. Пробуждая древние дикие инстинкты. Он вышел из нее и резко насадил на член. Вдолбился на всю длину. Вита заорала. Филипп проглотил ее вопль жадными губами. Выпил его залпом, как обжигающий коктейль. Она судорожно сжималась вокруг его члена. Затягивая в себя. Пленяя.

Нет, девочка, еще рано.

– Посмотри на меня, – прорычал Филипп, едва сдерживая накрывающий оргазм, положил ладонь на ее лоб и убрал растрепавшиеся волосы.

Вита открыла пьяные, шальные от похоти глаза. Заглянула в его стальные.

– Теперь всегда вместе, – прохрипел Филипп, снова почти вышел из нее и толкнулся на всю глубину по самые яйца. Вита закусила губу, не отрывая взгляда от глаз Филиппа. Он толкнулся в ней сильнее и почувствовав, как она яростно сжимается в подступившем оргазме, кончил сам.

– Фи-и-и-л, – протянула Вита в изнеможении. Он все еще лежал на ней, между широко разведенных ног, вдыхая ее аромат, слизывая капельки пота с шеи, целуя припухшие губы, насилуя языком рот, не спеша покидать влажное, горячее лоно. Почувствовав, как он снова наливается в ней, затвердевает, распирает изнутри, Вита положила ему ладони на грудь.

– Ты обещал, Фил, я хочу этого. Пожалуйста.

Филипп вышел из нее, отстранился, взял с прикроватной тумбочки новый презерватив, сменил.