Вита раскрыла шире глаза, взмахнув длинными ресницами, когда Филипп провел головкой по ее половым губкам, задев чувствительную точку, и скользнул внутрь.
– Обещал и сделаю, но пока я не насытился твоим лоном. – Толчок, на этот раз медленно. – И я хочу тебя так, как должен был взять в первый раз. Осторожно, трепетно, прислушиваясь к твоему телу. Думая о твоем удовольствии… – толчок, – а не о своем…
Он не спешил, целовал ее шею, грудь через влажную ткань, посасывая соски и выступавшее молоко. Пьянея от него сильнее, чем от алкоголя. Даже в конце не ускорился, внимательно наблюдая, как сладко кончает его жена от медленной пытки.
– Я хочу, чтобы ты родила мне дочку. Такую же красивую, как сама, – прошептал он Вите, глядя в глаза. – Когда будет можно. Я хочу от тебя еще одного сына и еще одну дочку, и еще… и еще…
– Хочешь, чтобы я стала матерью-героиней с орденом на огромной груди? – Вита поцеловала его подбородок с отросшей за день щетиной. – Стала такой толстой, чтобы на меня никто не смотрел? – Провела языком по шее Филиппа, лизнув за ухом, как кошка. Потерлась о его грудь, пачкая сладковатым молоком.
– Для меня ты будешь самая красивая даже…
Филипп не договорил, его прервал громкий крик, раздавшийся из соседней спальни.
Глава 5
– Что? – Вита попыталась приподняться на локтях, но Филипп все еще лежал на ней, придавив весом своего тела. Он приподнялся, прислушиваясь.
Снова женский крик. Сменившийся протяжным стоном.
Филипп усмехнулся.
– Все в порядке, девочка, похоже, Тим с Любой вдохновились нашими проделками.
Вита отчаянно покраснела, вспомнив, что орала, как дикая кошка при случке. Точно, Тимофей и Люба заняли гостевую спальню рядом. Женские стоны стали громче, к ним присоединились глухие хриплые мужские.
– Хорошо, что детская далеко и Тему не разбудим, – прошептала Вита, прижимая пальцы ко рту от смущения. – Что о нас Софья подумает? Особняк плейбоя какой-то.
– Подумает, что нам хорошо.
Филипп выскользнул из нее и лег рядом, какое-то время они прислушивались, как подростки, к крикам и стонам из соседней спальни. Было в этом что-то запретное, пошлое, но в то же время волнующее.
– Черт, кажется, я сейчас на тебя наброшусь, – сказал Филипп и провел ладонью по животу Виты.
– Мне надо в душ, я вся в молоке, – прошептала Вита, боясь, что их услышат за стеной.
– А почему шепотом? – поддразнил ее Филипп. – Кричала ты не стесняясь.
Вита слегка хлопнула его по груди:
– Ты меня довел!
– И снова доведу, – прохрипел Филипп, когда Вита соскользнула с кровати, всплеснула руками, разглядывая пятно на платье, и направилась в ванную.
Филипп откинулся на подушки. Он и забыл уже, когда был так счастлив в последний раз. В браке с Ингой? До того как ревность к покойной возлюбленной уничтожила их семью? Или с Дашей, когда они, еще совсем подростки, прятались за гаражами, чтобы целоваться, пока дружеская компания пела под гитару и строила планы на будущее, которое не наступило? Не заслужил он этого счастья, ни Виту, ни сына. Тим заслужил, брат так и остался верным своим принципам. Он к свету тянулся. Все они. Тимофей, Виталина, Люба, Софья… одного его тьма как клещами удерживала, не давала вырваться.
Сейчас, когда в его руках была сосредоточена такая власть, что еще немного – и раздавит, Филипп одного хотел: бросить все к чертям собачьим, схватить Виту и сына в охапку и увезти далеко-далеко, где никто не знает, кто они, где нет ни следа прошлой жизни. И не быть уже ни Хароном, ни Дьяволом, похоронить их и памятник сверху поставить над безымянной могилой. Остаться мужем и отцом. Все время посвящая семье, баловать их, нежить, укрывать любовью, как теплым пледом. Провел по лицу, прогоняя грезы. Не пледом он их укроет, а саваном, если решит все бросить. Не бросают так просто то, чем он занимается. Прошлое, от которого сбежать хотел, настигнет и отберет все, что спасал. В крови, которую с рук смыть пытался, любимых первыми и утопит. И все же, и все же… внезапно невыносимо захотелось пожить нормальной, обычной до оскомины жизнью. Даже представил, каково это – приходить домой после рабочего дня, скажем, на заводе. Вита у плиты крутится, в халатике и тапочках, уютная такая, теплая. Темка в кроватке сидит, на руки к папке просится. И не надо думать о грузе оружия, спрятанном в контейнерах с консервированным соком, застрявшем на границе из-за того, что подкупленный чиновник с гриппом слег. О том, что две группировки миром территорию поделить не смогли и видео перестрелки в федеральные СМИ просочилось, да еще пенсионерку ранили, так что скандал разгорался, который гасить придется вливаниями купюр всех расцветок. И это не говоря о том, что так и не удалось выяснить, кто продолжает живой товар на рынок поставлять и за границу девчонок вывозить.