Выгорание считалось самым страшным, что могло случиться с магом. Даже страшнее, чем целиком потерять силу. С последним, рано, или поздно можно было смириться, привыкнуть жить, как обычный человек.

Но выгорание значило, что большая часть твоих чар исчерпала себя, оставив лишь крохи былой мощи и это было вдвойне мучительней.

Продолжать чувствовать внутри дар, даже иметь способность пользоваться им, но при этом такими крохами, что лучше уж никаких. Что теперь Костер мог сделать со своим пламенем? Разве что сжечь тополиный пух, потому что даже на разведение костра его бы не хватило. А сила продолжала течь в его крови, мешая привыкнуть к новой жизни и принять собственную слабость.

Действительно ужасно.

И все же, кто он такой? Выгоревший маг огня, явно аристократ… В голове вертелось что-то смутно знакомое на эту тему, но стоило попытаться ухватить мысль за хвост, как она ускользала. В итоге я кое-как смогла уснуть, а проснувшись спустя пару часов вспомнила.

Рассел. Эдвард Рассел.

Эта история случилась давно, когда я еще была ребенком, и потому не сразу вспомнилась мне. Но все равно отложилась в глубинах памяти, ведь наделала много шума.

Тогда отец Дариана еще был жив и возглавлял род Рейнар, а самому Дариану было чуть больше двадцати, но он уже служил при короле, как и его родитель. И тогда же на его жизнь было совершено покушение.

На каком-то приеме, когда Дариан вышел в сад, на него напал другой аристократ, применив магию огня. Рейнар успел защититься, и его силы смерти выжгли резерв нападавшего. Кажется, тогда еще трубили о крайне умелом использовании опасной магии Дарианом, ведь он защищался и имел полное право убить нападавшего, однако не сделал этого.

Аристократа, посмевшего напасть на Рейнара-младшего, звали Эдвард Рассел.

Весь свет тогда судачил о том, зачем он это сделал. У Эдварда было все, что только можно пожелать – деньги, положение в обществе, молоденькая супруга. Он не конфликтовал с семьей Рейнара, да даже фактически не имел никаких врагов – скорее напротив, многие любили его за легкий нрав и чувство юмора. Ну а с самим Дарианом они и вовсе были едва знакомы.

Впрочем, на допросах Эдвард только молчал, и в итоге за покушение на дракона его приговорили к пожизненной ссылке на рудники. Ну а будь он простым смертным казнили бы без раздумий.

Даже семья отреклась от него, посчитав случившееся безумной вспышкой гнева, какими иногда страдали сильные маги огня. А Эдвард был очень силен, но конечно не так, как Дариан. Последний ничуть не пострадал и кажется сам уже давно забыл о том инциденте.

Значит, Рассел сбежал с каторги и прибился к разбойникам? Логично, ведь его наверняка искали. И не один дракон, как меня, а королевские службы.

Или я ошиблась, и так называемый Костер вовсе не являлся Эдвардом Расселом?

– Так и будешь притворяться, что спишь? Я слышу твое нервное сопение, Сладенькая, – раздался прямо над ухом голос мужчины.

– У меня есть имя, – несколько нервно отозвалась я, распахнув глаза.

– Ну-ну, Сладенькая, – фыркнул тот. – Поднимайся, нам пора идти.

– Хорошо, Эдвард, – я встала, придерживая живот.

Наверно, теперь мне стоило вести себя с ним осторожней, раз он подвержен вспышкам гнева. Даже без магии он был сильнее меня. Но мне надоело то, что он знал про меня все, а я о нем – ничего. И хотелось либо подтвердить, либо опровергнуть свою догадку.

– Удивлен, что ты вспомнила, – ровным тоном отозвался мужчина. – Я думал, ты тогда была еще мала и не интересовалась светскими хрониками. Но я больше не Эдвард, это имя сгорело вместе с моим даром. Зови меня Костром.