Так, весьма именитый актер, с кем Бьярне играл в «Комнате без окон», считал нормальным запороть трудную сцену несколько раз подряд. Причем это были не оговорки, или невовремя проступившие эмоции, или баги трюковой части – нет, всеми уважаемый господин не гнушался перебить Бьярне посреди фразы и сказать, что он пить хочет. Или ему срочно покурить приспичило.

Бьярне терпел. Снова и снова начинал играть по команде: “Мотор”. Послушно шел поправлять грим, молчал, когда они топтались на одной сцене чуть ли не неделю. Но когда этот мистер знаменитость посередине сцены смачно высморкался в штору из числа реквизита, не удержался и съездил звезде по морде.

Его кулак еще только-только касался напомаженной кожи, а Бьярне уже мысленно покупал билет обратно в Данию – понятно же, что после такого ему не предложат даже роли свежего трупа в съемке рекламы похоронных услуг.

Но в воцарившейся тишине послышались аплодисменты – сначала хлопал в ладоши только режиссер, а потом к нему присоединились все, кто был на площадке. “Звездун” схватился за щеку, открыл было рот, потом закрыл, а затем виртуозно продолжил играть сцену с той самой точки, на которой сам ее и остановил.

Команда: “Стоп!” прозвучала, когда сцена была доиграна. И отработали они ее так, что именно этот дубль в итоге и вошел в фильм. Режиссер не вырезал ни кадра, оставив и штору, и оплеуху, и критики все как один утверждали, что более правдоподобной ссоры между отцом и сыном они еще не видели.

Режиссер в итоге получил Оскара за лучший фильм, партнер Бьярне – ту же награду, но за главную роль. Самому Бьярне наград не досталось, но его заметили.

Больше Бьярне не распускал руки на площадке, но не раз словесно осаживал особо наглых. Как правило, хватало одного раза – весть о происшествии на съемках “Комнаты без окон” разлетелась по всему Голливуду.

***

– Да уж, подписал ты себе смертный приговор… – Джим глотнул модного смузи через модную многоразовую соломинку и покачал головой. – Ты ж в готовке ничего не смыслишь.

– Я и в психиатрии ничего не смыслил, однако “Бунтаря внутри меня” потянул, – отмахнулся Бьярне. Он смузи терпеть не мог, так что заказал себе колы. Не “Зеро”, а нормальной, с кучей сахара. И бургер со свиной котлетой, а еще порцию батата-фри с соусом блю-чиз.

Джим, взявший в компанию к смузи из сельдерея и базилика салат из рукколы, айсберга и огурца, взирал на пищевой вандализм Бьярне укоризненно и немного завидующе.

– Неделя моды на носу, а что-то поднабрал, – пояснил он свой выбор. – Надо бы немного разгрузиться.

Увы, для Джима скинуть вес было возможно только ограничениями калоража – любые занятия спортом тут же отражались на объемах его мышц. Бьярне даже завидовал – ему приходилось нянчить железо четыре часа в неделю, чтобы быть в форме.

Но накачанные модели хороши для календарей с пожарными, а “от кутюр” хотят андрогинную внешность без выраженного мышечного рельефа.

– Может, тебе на кулинарные курсы записаться? – предложил Джим, расправившись со своим “силосом”. Посмотрел на большой кусок яблочного пирога с щедрой порцией мороженого, заказанного Бьярне на десерт, и попросил принести ему чашку зеленого чая. Бьярне ему искренне сочувствовал, но профессиональные издержки есть профессиональные издержки. Ему вот приходится курить только дома – топовые актеры не имеют вредных привычек.

– Записаться-то не проблема, но об этом же весь Голливуд будет знать через неделю, – покачал головой Бьярне. – Не думаю, что Соммерс хочет начать рекламировать свой фильм так заранее.