***

На самом деле, переносить ничего не пришлось: судно, на котором Бьярне предстояло провести шесть недель, отходило из порта Амстердама только через две недели. Бьярне успел отработать все съемки и даже поучаствовал в паре телешоу – одно Рич «выбивал» ему уже полгода и наконец добился успеха, а приглашение поучаствовать во втором свалилось неожиданно, потому что давно ангажированная звезда угодила в реабилитационный центр. “В связи с переутомлением и нервным срывом”, – самый распространенный и удобный диагноз в Голливуде.

Бьярне отработал все с максимальной выкладкой. А в свободное от съемок время он носился, как угорелый, оформляя нужные для работы на судне документы. Кулинарного образования ему не требовалось – он ведь будет только помогать, а не готовить. Но пришлось попотеть, чтобы получить медицинское свидетельство, а также сертификаты о том, что он прошел обучение по действиям в условиях чрезвычайной ситуации и усвоил азы оказания первой помощи.

– Лекарства от морской болезни не забудь, – напомнил ему Джим. – И пару сменных роб.

– Не волнуйся, я купил целых три, – Бьярне с опаской глянул на кресло, заваленное вещами. Когда он летел рейсом Копенгаген – Нью-Йорк, все его пожитки уместились в ручной клади. – А еще ортопедические ботинки и весь ассортимент противотошнотных средств.

Джим хмыкнул.

– Думаю, до такого не дойдет, – он зевнул. – Ну давай, Кейси Райбек, покажи им там всем.

– Я не… – начал было Бьярне, но Джим уже положил трубку.

***

К счастью, из Лос-Анджелеса были прямые рейсы до Амстердама. По условиям контракта работодатель оплачивал билеты, но только в эконом-класс. Бьярне сначала хотел заплатить из собственного кармана за “бизнес”, но потом решил, что оно того не стоит. Оформил эконом, переслал на указанный в контракте адрес скан маршрутной квитанции. А потом просто доплатил за место повышенной комфортности у аварийного выхода.

Какая разница, где бояться лететь – в экономе или в бизнесе.

Увы и ах, но с аэрофобией Бьярне не смог справиться даже после курса лечения у самого известного психолога Америки. Мисс Бабински даже вернула ему деньги, признав, что случай не поддается коррекции.

Бьярне мог заставить себя сесть в самолет. И не устраивал истерик в полете. Иногда ему даже удавалось поймать кайф от процесса. Но стоило лайнеру лечь на крыло, корректируя курс, или провалиться в крохотную воздушную яму, как страх, до этого стоящий за спиной, хватал Бьярне свои душные объятия. В животе становилось холодно, грудь сдавливало.

Он научился с этим жить. Брал с собой упаковку мятных леденцов и успокоительные пастилки на травах с ментолом. Обязательным атрибутом авиапутешествий были наушники и аудиоплеер, а чтобы тело не бунтовало – на борту Бьярне только пил воду. Никаких «курица или рыба», томатного сока или спиртного.

Рейс был ночной, что давало надежду проспать хотя бы часть полета, места рядом с Бьярне никто не занял – так что путешествие должно было быть хотя бы комфортнее его предыдущего трансатлантического перелета. Тогда семь из девяти часов полета плакали дети и скандалили взрослые.

Зато в этот раз Бьярне даже больше чем повезло – он уснул, когда лайнер еще полз по взлетке, а пробудился только благодаря заботам экипажа.

– Сэр, мы готовимся к посадке, – с дежурной благожелательностью сказал стюард. У парня под глазами залегли тени, тщательно уложенная прическа еще выглядела опрятно, но потеряла свежесть. Скорее всего, у него выдалась тяжелая ночь.

Бьярне кивнул. С силой растер ладонями лицо, отгоняя сонливость, потянулся. Выглянул в иллюминатор – снаружи царила плотная облачность. Он уже думал, что они так и сядут «в молоко», но на полпути к земле облака расступились, и Бьярне увидел «открыточные» Нидерланды с разноцветными полосками цветочных полей и многочисленными гаванями.