– Запишу тебя на кулинарные экспресс-курсы и раздобуду билет на морскую экскурсию, – тут же ответил Рич, и Бьярне понял, что в очередной раз попался на его уловку: тот точно знал, что сценарий в итоге понравится. Как знал сильные и слабые стороны Бьярне и уже продумал, что с этим делать.

– Идет, – Бьярне оставалось только плыть по течению.

– Я сообщаю о твоем предварительном согласии? – Рич принялся «ковать деньги».

– Сообщай, – Бьярне потянулся к банке с колой. Сделал большой глоток газировки. – Завтра после обеда заскочу, подпишу документы.

– Идет. Ну все, бывай, – Рич прекрасно знал, когда надо надавить, а когда следует ослабить поводок. Поэтому сбросил вызов, оставив Бьярне наедине со сценарием и колой.

Он уже подумывал заказать пиццу и посмотреть на Ю-Тубе ролик-другой о море, кораблях и как там все устроено, когда зазвонил телефон.

– Бек, дружище, как жизнь, как сам? – раздался в трубке громкий голос.

– Все путем, Джим, – Бьярне прикончил газировку, смял банку. – Ты в Лос-Анджелесе?

– Да, утром приехал, – подтвердил его догадку Джим. – Завтра-послезавтра буду работать как папа Карло, а сегодня вечером свободен как птица. Посидим в «Старой Ящерице»?

– Так тебе же работать завтра, – засомневался Бьярне. – Как же модельные параметры, цвет лица и наличие мешков под глазами?

– Ничего, от одного ужина большого урона не будет, – отмахнулся Джим. – Давай оттянемся, а?

– Да я только «за», – Бьярне поднялся, выкинул пустую банку в контейнер для металла. – Через час?

– Давай, – Джим обрадовался. Искренне, это было слышно. – Бронирую столик.

– Я выезжаю, – Бьярне глянул на часы. С учетом вечернего трафика ему на другой конец города как раз целый час и пилить.

С Джимом Лоу Бьярне познакомился в школе актерского мастерства. Бьярне пошел туда прежде всего ради того, чтобы избавиться от акцента, а Джим «нажимал» на сценические движения. Потом они без малого год мотались по кастингам, перебиваясь съемками в третьесортной рекламе и фотосессиями для различных каталогов, пока Бьярне не получил роль в «Комнате без окон» и контракт с агентством Рича, а Джим – приглашение на фэшн-съемку коллекции модного дома Диор.

В итоге Джим так и не стал актером. Его необычная внешность и умение подать себя стали пропуском в мир высокой моды. Теперь имя Джима Лоу было на устах у всех причастных к модельному и модному миру, а он сам, как в свое время Линда Евангелиста, меньше чем за десять тысяч долларов даже из постели не вылезал.

Успехи Бьярне были скромнее. В том смысле, что полки в его доме не ломились от Оскаров и Золотых Глобусов. Но в финансовом плане Бьярне мог позволить себе купить и содержать дом в Малибу и спорткар. У него были лучшая из возможных медицинских страховок, пенсионный счет и внушительный инвестиционный портфель. А самое главное, у Бьярне оставался приличный «съемочный потенциал», как говорил Рич. То есть зритель его «распробовал» и «хотел еще», но до «переедания» было далеко. В этом, конечно же, была заслуга самого Рича – он обладал чутьем на блокбастеры и не давал Бьярне сниматься слишком много. А Бьярне заработал себе репутацию «удобного» актера – не конфликтовал с режиссерами, был пунктуален и всегда готов к съемкам.

Не конфликтовать с партнерами по съемкам получалось реже. Часть вины, конечно же, лежала на Бьярне, потому что, как любила говорить его бабушка, господь создатель даровал ему острый язык и горячий нрав, а окоротить это безобразие забыл. Но в подавляющем большинстве случаев зачинщиком скандалов был не Бьярне. Узнав, что будут сниматься с начинающим актером, да еще и родившимся и выросшим в Дании, актеры-американцы отчего-то решали, что он будет их бесплатным ассистентом. Или тренажером.