Вот вроде бы и самый подходящий момент сказать, копируя куницевские интонации: «А не пошла б ты, Полиночка, нафиг со своим спором?» Но нет, с языка сорвалось:

— Так время ещё не вышло.

— Ну-ну, — Куницына смерила её насмешливым взглядом. — Надеешься, нам надоест ждать и забудем?

— Да очень надо! — фыркнула Василиса, добавила самоуверенно-высокомерно: — Куда торопиться-то? Успею.

Опять повелась на расчётливую подначку. Ну что ж такое? И ведь снова тут же пожалела, спохватилась. Вот только опять опоздала. Теперь уже слишком унизительно идти на попятный.

Ну что за непруха? Ещё и Тимофей, когда на большом перерыве сидели в столовой, как нарочно, завёл:

— Дальше-то собираешься действовать? Или наконец-то всё-таки решила забить?

Они сговорились, что ли?

— А сам-то? — недовольно буркнула Василиса, и он, конечно, вид сделал, будто не понимает, поинтересовался недоумённо:

— Ты о чём?

— О тебе и о Карине, — коротко пояснила она, и добавила с лёгким вызовом: — Только не надо меня убеждать, что я всё не так поняла, что ты на неё не запал.

— Я и не убеждаю, — возразил Тимофей немножко обиженно. — Как всегда ввернул поучительно: — Я просто не давлю и не форсирую.

— Ага, — согласилась Василиса, но переиначила по-своему: — Просто клювом щёлкаешь. А она за это время кого-нибудь другого найдёт. Ведь вокруг неё постоянно парни увиваются.

Любомудров заметно помрачнел, пробурчал недовольно:

— Речь вообще-то о тебе, а не обо мне.

Но как раз о себе Василисе сказать и нечего, а тут очень даже легко получалось, слова сами находились. Поэтому она и не смутилась, заявила:

— Одно другому не мешает. — И продолжила: — А ты-то почему тормозишь?

На этот раз Тимофей не попытался соскочить с темы, помолчал немного, даже тихонько вздохнул, потом признался:

— Мне кажется, у неё уже кто-то есть.

— Так спроси, чтобы не казалось, — невозмутимо дёрнув плечами, предложила Василиса. — Тем более лично мне кажется, что никого нет.

И именно в этот момент, словно услышав их разговор, или издалека почувствовав, что речь зашла о ней, появилась Карина, заметила их и сразу двинулась к столику.

— Привет! — произнесла, подходя. — Опять совещаетесь? — Оглянулась на очередь, которая заметно поредела и сократилась всего до нескольких человек. — Я сейчас тоже присоединюсь. Подождёте чуть-чуть?

— Конечно, — кивнула Василиса, а стоило ей отойти, опять обратилась к Тимофею.

— Сейчас она придёт, и спроси.

— Как? — озадачился тот.

Василиса даже разозлилась немножко.

— Как-как? Ротом!

Но Любомудров только сосредоточенно свёл брови, словно очень сомневался в адекватности её совета, и молчал. А когда Карина вернулась с подносом и устроилась за столом, тоже продолжал молчать. И пришлось пронзительно уставиться на него, сигнализируя «Ну давай же, спроси. Как раз подходящий момент», но Тимофей опять сделал вид, что не понял, так и вынуждая действовать самой.

— Карин, а ты с кем-нибудь сейчас встречаешься? — как бы между делом, точнее между едой, поинтересовалась Василиса.

Любомудров тоже вперился в неё взглядом, ещё более пронзительным и яростным, надеясь, что она напугается, прикусит язык.

Размечтался! Не на ту напал.

Василиса даже не запнулась, так и продолжала, помахивая вилкой:

— У вас в семье вообще, как принято? Ты сама себе жениха выбираешь или родители предлагают? Или вы прежних традиций не придерживаетесь?

— Так-то, конечно, сама, — сообщила Карина, правда тут же призналась: — Но папа хочет, чтобы всё-таки кого-нибудь своей национальности. Хотя мама тоже не чистых кровей, наполовину русская. Его же это не смутило. — И внимательно посмотрела на Василису: — А ты почему о таком спрашиваешь?