уже могли воспользоваться её наивностью в своих целях.

– Что? – не поверил своим ушам Александр.

– Вы подумали о том, что будет, когда вы уедете, бросив девушку, с которой развлекались от скуки? В лучшем случае, она будет переживать, что неминуемо приведёт к ухудшению состояния. В худшем – пойдёт по стопам своей матери и погибнет!

– Насколько мне известно, ваша дочь погибла в авиакатастрофе, от этого никто не застрахован.

– Она летела на частном самолёте со знаменитым джазовым музыкантом, который якобы пригласил её на разогрев на своём выступлении, но в это поверит только тот, кто не знал мою дочь. Она отправилась отдыхать, когда за её дочерью ухаживали оплаченные фондом сиделки. Какое счастье, что Олег Максимович, несмотря ни на что, помог нам с Аней после гибели Маши, иначе я просто не представляю, что было бы с нами. Что было бы с Анечкой!

– Да, Олег Максимович многое сделал…

– Он сделал, а вы губите то, чего он добился. Чего я добилась, положив на это жизнь.

– Вы проследите, чтобы она вступила в наследство? – сдался Александр.

Он действительно не планировал ничего с этой девушкой. Пусть она щекотала самые потаённые чувства, вызывала бурю эмоций и с трудом контролируемое желание не выпускать из поля зрения никогда в жизни. Забрать себе, захапать в единоличное пользование без права передачи третьим лицам. Навсегда. Навечно!

Александр не станет портить жизнь полумифическому созданию. Не решится на это. Стоило оставить всё как есть, пока к завязшему ногтю не присоединилась голова.

– Естественно, прослежу, – отчеканила Антонина Захаровна.

– Всего хорошего, – спокойно проговорил Александр.

Развернулся и пошёл в сторону гостиницы. Необходимо привести в порядок мысли, стряхнуть нахлынувшее чувство одиночества, которое душило, как никогда сильно.

В номере безуспешно пытался работать. Нужно было брать билет и улететь в свою жизнь, оставив позади небольшое, ничего не значащее приключение на берегу Ладожского озера.

Собственно, то, что произошло, и приключением-то назвать нельзя. Пара робких улыбок, немного скользящих, будто заинтересованных взглядов, несколько прикосновений и понимание, что все эти «пара», «немного», «несколько» значат больше, чем все интрижки, которые случались за тридцать пять лет его жизни.

Из сентиментальных размышлений, не свойственных Александру, выдернул звонок от ассистентки.

Отлично. На ловца и зверь бежит. Партнёры из ОАЭ предлагали перенести финальные переговоры, в данном случае под «предлагали» подразумевалось «настаивали», или сделка сорвётся. Виссарионов работал не один год в этом направлении, чтобы отказаться на последнем шаге от финишной ленточки.

– Ты знаешь, что делать, – ответил он ассистентке, бросив взгляд в окно.

До отъезда оставалось четыре часа, которые нужно было потратить с умом. Не убить бесцельно, как он делал последние дни. Александр поднял всё, что есть по «арабской» сделке, крутил условия договора, перебирал мегатонны сопроводительной документации.

Да, за каждую строчку, каждую запятую отвечал специально обученный человек, но Виссарионов потому и весил в мире бизнеса столько, сколько весил, что держал руку на пульсе, не позволяя себе расслабиться. Тем более это недопустимо в моменты, когда на кону стоял итог работы не одного года жизни и целой команды специалистов.

Не помогало, мысли сами по себе, неконтролируемо, возвращались к Анни, кружили вокруг воспоминаний, как пчёлы вокруг мёда, жужжали, жалили, вызывая зуд неудовлетворения физического и морального.

– Анни, – произнёс он в трубку раньше, чем подумал, что не стоит этого делать. – Как ты себя чувствуешь?