После собрания (суть которого свелась к неподвластному нам природному кризису) меня попытались задержать сразу несколько оборотней. Часть – чтобы запоздало поздравить с рождением дочери, часть – чтобы выяснить, кому я планирую ее «передарить». Безумно раздражающая ситуация, но для местных в порядке вещей.

За девочек тут с рождения ведется смертный бой; ведь там, где лучшие женщины – там и сильнейшие мужчины.

Лишь муж Милевы подошел и украдкой поинтересовался о моих планах на остаток вечера. Оказалось, мои подруги находились сейчас в крыле наложниц и надеялись, что мы можем встретиться.

– Я сбегаю? Всего на часик, – умоляюще перевела взгляд с Харрука на Каина и обратно.

Оба супруга согласились. Хорошие они у меня. И терпеливые – ведь ждать придется долго, так еще и снаружи, в основной части дворца, открытой для мужчин. Аттис наверняка пристанет к ним, чтобы обсудить всякие политические штуки.

Но угрызений совести не было. Удивительное дело, спустя столько времени я познала дзен. Семнадцать гиперактивных карапузов оказалось самое оно для такого тревожного и ответственного человека как я, выбив любые порывы к рефлексии.

Оставив мужей, направилась по уже знакомому маршруту.

Сколько же специфичных воспоминаний…

– Лира, Милли!

Меня встречали заботливыми обьятиями и радостными вздохами. Девушки устроились на веранде, окруженной с двух сторон тропическими деревьями. На столике под навесом стоял чайный набор и десерты с императорской кухни. Хоть лисичка и не имела веса при дворе, но добиваться своего умела. Обращались с ней со всем возможным почетом.

– Давненько ты не заходила в гости, – заметила Лира. – Как там братец?

– Все еще собирается с силами, чтобы переехать ко мне.

– Ну, ясно... Он же детей боится, как огня! – Мы обе понимающе фыркнули. Сейчас Луис активно строил карьеру, пытаясь отстоять в научном кругу свои теории. А маленькие скорпионы нервировали ученого до трясучки, и тут уж ничего нельзя было поделать.

– Рада за вас, честно. Никто подобного исхода не ожидал. Отец был в бешенстве, – продолжала наложница, подливая мне чай в кружку. – Лу-лу ведь прямо в лоб заявил – плевать на твой авторитет, я ухожу. Как они в тот день орали друг на друга, аж стекла звенели. Клянусь, так и было! Никогда не слышала, чтобы отец использовал слова, вроде двуликий похотливый любитель подхвостовых игрищ...

– Фу, не за столом же, – ужаснулась Милева, отрывая голову от моего плеча.

– Что? Зато честно… Ты с ним построже, сестренка. Этот лис недолго в наложниках ходить будет – у него там такие планы в башке крутятся! Жуть. Ты видела его холостяцкую берлогу?

– Было дело, – Я улыбнулась словам о «построже». Изумрудные глаза Лиры заискрились каверзными воспоминаниями.

– А на стенах записи читала? Нет? Значит, убрал уже. У него там везде висели листки с идеями, как к тебе клинья подбить. Он так был одержим только своей теорией о скрещивании чего-то там с чем-то там… Но гляди-ка – удалось!

– Скрещивание? Шучу-шучу. Не волнуйся, Луиса никто не будет обижать.

Лиса пожала изящными плечиками:

– Да он и сам в обиду не дастся. Я больше за тебя переживаю, голубоглазая. Мы ведь теперь не только подруги, но еще и родня. А вокруг столько всего происходит: уж не знаю, о чем рассказать первым.

– Ты про что? – встревожилась овечка.

Я согласно хрустнула кусочком водяного фрукта. Что за странные намеки?

– А вы не слышали? Все будто с цепи сорвались. Пока Соня детей рожает, словно гордая пчеломатка, Бринна не может нашего светлейшего дурня даже в свою опочивальню затащить. А империи нужен наследник, – Лира закусила тонкую губу, окрашенную розоватым красителем. –