Кстати, о маме. На днях она прислала весточку, что намеревается заглянуть в гости, а значит, у неё опять случилось вселенское горе. Очередной единственный бросил, ну или она его.

Мамуля у меня очень хорошая, любящая и заботливая. Вот только влюбчивая, как кошка. Минимум раз в год она встречает своего единственного, истинную пару на всю жизнь. У них закручивается жаркий роман, со страстями и клятвами в вечной любви, а потом случается какая-то мелочь, вроде расхождения во вкусах в одежде, или у кавалера обнаруживается непростительный изъян (храпит или подставками для стаканов не пользуется), и всё летит в пропасть.
Тогда мама впадает в депрессию на неделю, а выплакавшись, приезжает ко мне. Пару дней мы объедаемся сладостями и ходим по различным салонам-магазинам, потом проходит ещё месяц-другой и она опять находит свою истинную любовь. И так происходит вот уже семь лет, с тех пор, как закончился пятилетний траур по папе.

И вот сейчас мне возиться с мамиными сердечными переживаниями совершенно некогда. У меня наказание, отработка, Акс начал встречаться с вертихвосткой Мораной Эвилл, да ещё и профессор новый подозрительный какой-то. Но если мама прислала весточку, значит, может явиться в любой момент. В прошлый раз ночью приехала и долбилась в ворота, пока привратника не разбудила.

- Не открывает, - развела руками Люта, ещё раз постучав в дверь кабинета профессора Заруна.

- Уехал уже, наверное, - вздохнула я, прижимая к груди сумку. – Ничего, я ему письмо напишу.

Мы развернулись, чтобы уйти, и нос к носу столкнулись с профессором Эйчем.

- Вы ко мне, адептки? – приподняв чёрную бровь, поинтересовался он.

Точно! Это же теперь его кабинет!

- Нет, нам бы с профессором Заруном повидаться. Но он уже уехал, наверное, - взяла слово Люта.

- Да, профессор Заруна покинул академию вчера вечером, - кивнул Эйч. – Я могу чем-то помочь?

- Нет, - мотнула я головой. – Мы пойдём.

Профессор отступил в сторону, пропуская нас. А когда мы прошли мимо него, добавил:

- До встречи через три часа, адептка Флен.

Я в ответ промычала что-то нечленораздельное. Разговаривать с ним почему-то не хотелось. Сама не знаю почему, но этот мужчина вызывал у меня стойкое чувство беспокойства. Исходило от него что-то такое, угрожающее. Будто он по мою душу в ПИБА явился.

Я не могла похвастаться отменной интуицией, но сейчас была склонна верить собственному чутью. Как говорится, чуяла неприятности пятой точкой

3. Глава 2

Три часа пролетели незаметно. Я и успела-то только переодеться да поужинать. Ну и ещё с Лютой слегка поскандалила. Мы делим на двоих комнату на втором этаже студенческого жилого крыла, и вот дружим же, крепко дружим, но неизбежно ругаемся из-за каких-то мелочей не реже раза в неделю. Причём самозабвенно, с отдачей, вдрызг.

И сегодня как раз настал такой день. Не там брошенная вещь, не вовремя открытая дверь, неосторожное слово или взгляд – и понеслось! Разругались до слёз. Разбежались в разные стороны, поклявшись больше никогда не разговаривать. И в столовой за разные столы сели.

Но ближе к восьми часам, когда я в панике искала и никак не могла найти рецептурник – толстую тетрадь, в которую каждый адепт с первого курса записывает все рецепты зелий, декоктов и прочих смесей – он вдруг свалился с самой верхней полки моего ученического стеллажа. Пыльный и слегка помятый, он видимо там с прошлого учебного года валялся.

Отряхнула тетрадь, смахнула пыль простеньким заклинанием очистки и поспешила на встречу с таинственным профессором Эйчем. Уже в дверях остановилась и, не оборачиваясь, буркнула: