— Нет, — соглашается сразу и доливает себе из бутылки. — Виолка, мы сейчас окончательно окосеем. Есть что пожрать у тебя? — это явно отвлекающий маневр, но я даю нам передышку. Она нужна обоим.

Поставив свой стакан на край столика, шатаясь, бреду на кухню. Открываю холодильник. Достаю сервелат и сыр. Нарезаю кусками хлеб. Получается коряво. Похрену! Накидав все это на одну тарелку, ползу обратно.

Спит мой собутыльник, распластавшись в кресле. Рука свесилась, в которой еле держится стакан. Голова запрокинута, рот приоткрыт. Храпит во всю матушку. Никакой психологической помощи! Все сама! — жую бутерброд и думаю о том, почему я не такая ранимая. Мне положено быть в соплях, и в истериках, кромсать его вещи и выкидывать в окно… Бить посуду... Что еще там делают обманутые жены?

Чего-то я устала сегодня. Решив, что кромсать я успею завтра, иду до кровати и заваливаюсь прямо в одежде. Заворачиваюсь в кокон теплого одеяла.

Мне снится наша первая зима. Снежинки невероятной красоты на его густых ресницах. Взгляд шальной и влюбленный. Паша поднимает меня и кружит.

— Отпусти! Уронишь! — смеюсь и постукиваю варежкой по плечу.

— Никогда не отпущу! Лучше убью…

Тогда казалось это шуткой, проявлением любви. Я проснулась резко, будто меня выкинуло из сна торпедой. Хватаю воздух ртом. Липкая вся от пота. Откидываю одеяло и морщусь, что спала в платье. Стягиваю одежду через голову и кидаю на пол. Шлепаю босыми ногами в ванну.

— Вот это я понимаю — гостеприимство! — раздается присвист.

«Твою ж мать! Я про Семенова совсем забыла!». Борька хоть и считается другом, но не отменяет того, что он кобель еще тот.

— Слюни подбери! — кидаю через плечо. — Это все не для тебя. — Захлопываю дверь ванной, отрезая себя от странного блуждающего взгляда. Поежилась и открыла кран. Хочу в ванной полежать! Пусть я опоздаю на работу, но кто посмеет мне прогул поставить?

В медовой ароматной пене расслабляюсь, и мозг начинает работать усиленно. Слишком мало информации. Надо бы еще копнуть, что муженек от меня так тщательно скрывал. Плещусь. Вожу по телу мочалкой. Осторожный стук в дверь:

— Виола, я кофе сварил. Выходи. Ты уже сорок минут шкуру себе сдираешь.

Так и застыла. Откуда он знает, что у меня мочалка в руках? Не вибратор, не фен, не депилятор… «Тьфу! Я так параноиком стану! Борька просто сказал, а я уже ищу скрытый смысл»

6. 6. Глава

Захожу в офис в сопровождении Борисика. Безопасник выглядит очень помятым после вчерашнего. Сотрудники переглядываются, строя догадки — «где это мы вечерок скоротали?». Все выглядит именно так. Вчера вечером — увез, сегодня — привез. Раньше за ним такого не замечали.

Диана сидит пришибленная в приемной, карябая на листке заявление на увольнение, бубня что-то себе под нос.

— Нет! — выдергиваю прямо из-под «ручки», которая чертит полосу дальше по листку, переходя на стол. — Пока положенный срок не отработаешь, никуда не уйдешь! — рву бумагу на кусочки и кидаю в мусорную корзину.

«Мне еще тебя пытать, насчет Царского», — но этого вслух не произнесла. Блондинка вжала голову в плечи. За моей спиной возвышается Семенов. Рожа суровая с похмелья, глаза красные и злые.

— Аэ-э-э-а. Сколько надо отработать? — пищит Диана, пойдя на торг.

Глазенки бегают, не зная, за что зацепиться и где найти поддержки. Видимо, в ее мозгу лампочка все же вспыхнула.

— Роман Царский меня обратно зовет, — прикусывает губу. Понятно, что сочиняет на ходу.

Мы с Борей переглядываемся. Нам предельно ясно, что выпускать ее сейчас нельзя, все растреплет и доложит Роману. Захожу с козырей.