А наш ужин даже не думает сворачиваться. Виски и сидр для мужчин льются рекой вместе с моей колой без сахара. Большая миска овощного салата не планирует пустеть, фокачча будто научилась размножаться, а мяса на гриле столько, будто ради этой трапезы забили не одного быка. Я сижу между папой и Фабианом, и моя нога под столом бьется в нервном припадке.

Краем глаза изучаю Каетано. На нем – простая белая футболка, джинсы и щетина, от которой он кажется старше своего близнеца. В разговоре не участвует от слова совсем, предпочитает жевать или смотреть в телефон под столом. Раймонд, сеньор Дельгадо, не в первый раз пытается втянуть Каетано в беседу, но тот стойко уклоняется от наводящих вопросов. То ли дело Фабиан. Он на равных общается со взрослыми, обсуждая финансы и бизнес, не трудно догадаться, как он умен. Мне даже неловко, ведь близнецы, как выясняется, старше меня всего лишь на год.

Когда с моря долетает прохладный ночной ветер и кожа покрывается мурашками, Люция выходит из кухни, чтобы предложить нам переместиться в гостиную. Я мгновенно реагирую на этот случайно предоставленный шанс улизнуть. Благодарю гостей за приятнейший вечер и прошу прощения за свою усталость и желание прилечь. Целую папу в щеку и желаю всем доброй ночи. Мужчины гремят посудой, перебираясь в залитый светом теплый дом, а я взлетаю по лестнице и, очутившись в спальне, меняю босоножки на удобные кеды.

Прихватив толстовку, выбираюсь на свою террасу и беспрепятственно сбегаю по лестнице, ведущей в маленький цветочный садик Люции. Пригибаюсь к земле, чтобы меня не заметили из кухни, и бегу прямо к каменному забору, скрытому за роскошными миндальными деревьями. В самом темном углу у меня надежно припрятана старая виноградная шпалера, которую я использую вместо лестницы, чтобы перелезать через забор. Привычно и ловко я взбираюсь по шпалере, хватаясь за холодный камень, перекидываю ногу и благополучно встаю на коленки, держась за края широкой каменной стены. Теперь мне предстоит отползти на три метра влево, чтобы попасть в слепую зону камер наблюдения и спрыгнуть в кусты со стороны улицы.

Я проделывала это бесчисленное количество раз, и только сегодня все идет не по плану. Холодея от страха, слышу, как поехали вправо откатные ворота: кто-то выезжает из нашего дома. Я ложусь на камни, надеясь слиться с ними в темноте и остаться незамеченной. Секунда, вторая… это мотоцикл. Свет фары бьет по глазам, я дергаюсь и едва не теряю опору.

Рокот двигателя заглушается у меня за спиной.

– Скажи, это нормально, что ты вечно от кого-то сбегаешь? – спрашивает уже знакомый голос. Каетано слезает с мотоцикла и, руки в карманах, приближается ко мне.

– А это нормально, прикрываться именем своего брата? – легко парирую я, садясь на заборе верхом.

Каетано разводит руками, признавая поражение.

– Я не претендую на то, что желает мой брат. В качестве извинения предлагаю свою помощь в твоем очередном побеге.

– Если ты сболтнешь кому-то, я проколю тебе колесо, – обещаю я.

– Я не выдаю чужих секретов, – отвечает Каетано, явно не желая перенимать мой игривый настрой. Я теряюсь, потому что в его голосе слышится усталость и даже некая враждебность.

Закрадывается мысль, что с парнями, которые нравятся, нужно говорить на другом языке. Карла специально дышала в морозилку перед одним из свиданий, чтобы придать голосу сексуальную хрипотцу. А я, что? Шантажирую проколотым колесом?..

Каетано подходит ближе и останавливается прямо подо мной.

– Прыгай.