Его убили через полтора года после смерти мамы. Нам было пятнадцать, мы с Карлой и Лукасом возвращались из кинотеатра в Бенидорме. Сбежали от водителя, потому что хотели побродить по ночному городу в одиночку. Свернули не туда. Потерялись. К нам с Карлой пристал пьяный незнакомец. Он шлепнул меня по заднице, сгреб в охапку и потащил в неосвещенный тоннель. Лукас и Ной набросились на него вдвоем. Все произошло очень быстро. В темноте сверкнуло острое лезвие и дернулось вправо.

Тот ублюдок не понимал тогда, что убил сразу двоих. Невидимое лезвие пронзило и меня. Навсегда половинка. Близнец-одиночка. Говорят, когда умирает один, второй очень быстро гаснет следом. Но я вот… выжила.

Нервно растираю запястье, силясь унять невозможный зуд. Ведь там, под татуировкой «Una Vida» скрывается моя неудавшаяся попытка отправиться следом за своим близнецом.

Последние два года я живу за двоих, как никогда бы не жила, будь я целой, а не половинкой. Вчера случилось лучшее приключение в моей жизни, последствия которого сегодня выбили из меня дух. Исчезнувшая ямочка на щеке, появившаяся щетина и веснушки, потемневшие глаза. И как же я не догадалась, что повстречала близнецов? Фабиан спустил меня с барной стойки, Каетано спас от полицейского и отвез на мотоцикле домой. Один из них вернул мои босоножки. Оба сидят теперь в патио с нашими отцами.

Люция стоит под дверью, я знаю. Она не постучит и не войдет, просто будет терпеливо ждать, когда я справлюсь. А я справлюсь.

Она ласково треплет меня по плечу и расплетает потрепанный колосок, когда я молча обнимаю ее за талию. Завившиеся волосы рассыпаются по плечам.

– Рано или поздно я бы все равно встретилась с близнецами. И не была бы к этому готова, – шепчу я и позволяю последней слезинке сбежать по щеке.

Не хочу портить папе вечер, так что натягиваю на лицо улыбку и выхожу в патио, уютно освещенное золотистыми лампочками, развешенными на кустах граната, гибискуса и туи.

Папа и Раймонд хлопочут у летней кухни. Близнецы сидят в плетеных креслах перед чашей с огнем. Взрослые мальчики, нет нужды развлекать их. Киваю папе и ухожу в дальний конец террасы к большим и мягким качелям, на которые забираюсь вместе с ногами. Раскидистые лимонные деревья создают живую крышу, а вплетенные в их листву маленькие огоньки источают покой.

Мое одиночество длится не долго. Один из близнецов, на нем – персиковое поло, огибает качели и мягко улыбается.

– Привет.

Я молча поджимаю под себя ноги, уступая ему место. Он садится ко мне вполоборота, и качели чуть сильнее раскачиваются. Ветерок доносит до меня слабый аромат сидра.

– Что же, будет правильным познакомиться еще раз. Я Фабиан.

– Ноэль.

Протягиваю руку, и он осторожно пожимает мои пальцы. Сердце летит кувырком, стоит мне поднять на него глаза. Да, он все так же невозможно хорош собой, а цвет поло идеально подчеркивает загар на мускулистых руках.

– Хочу извиниться за моего брата, – тихо и серьезно произносит Фабиан. – Каетано частенько забывает, что он не я, и прикрывается моим именем ради собственной выгоды. Ваша домоправительница передала тебе коробку?

– Я чувствовала, что это был ты, – вырывается у меня. – Прости за этот цирк, просто я…

– Не извиняйся. С твоей ногой все в порядке?

– Да, спасибо, Фабиан, – впервые зову его по имени.

Смотрю, как уголки губ ползут вверх, а на щеке появляется ямочка. И в это же мгновение вспоминаю, что он такой не один.

Сегодня у меня совершенно нет желания разбираться в своих чувствах. Я даже не знаю, настоящие ли они? Или возникли к суммарному образу близнецов, а не к кому-то конкретно. Мне нужно поймать момент, в который ускользнуть из-за стола будет наиболее вежливо. Карла уже отправила мне фотографии ключей от кабриолета и трех бутылок «Кристалла»