Но по сути. Не было, конечно, никаких фраеров (что вообще за жаргон, где эту украинскую телекритика воспитывали?), не было никаких выдуманных ею градаций. Были люди более успешные и менее успешные. Были более яркие, были менее яркие. Были те, кто наработал связи и умел этим пользоваться, и были те, кто не умел.

Вторая половина 80-х прошлого века – это время, когда от людей в эфире требовался не профессионализм. Было важно иное: яркость, открытость, умение сказать, умение выделиться. Огрехи исправляли люди за кадром. Чтобы стать популярным и сделать популярной передачу, нужно было избавиться от любых ассоциаций с привычным советским официальным телевидением. И поэтому все старались кто во что горазд. Что же до буржуазности, то увы, на отечественном ТВ люди с улицы были всё же исключением, если речь не шла о технарях. Мальчики и девочки из хороших семей, представители советского истеблишмента, которые могли себе позволить вести себя более свободно. Тылы были обеспечены при любом раскладе. Бовин рассказывал нам, что в своё время, когда на «Международной панораме» позволяли себе лишнего, они пускали крайней по внутреннему уговору Миткову. И правильно: чего ей было бояться-то со своим папой? Хотя, я думаю, Бовин лукавил, так как а) непонятно, что они там такого лишнего могли позволить и б) чего было бояться Бовину, Овсянникову или вообще Зорину с Боровиком-старшим?

Вообще же вольнодумцы рождаются не в пролетарских кварталах, а в хороших профессорских или чиновничьих квартирах. И именно они, а не представители победившего пролетариата являются организаторами и вдохновителями. Так что, если встать на точку зрения украинской телекритиканши, ещё неизвестно кто к кому примыкал. Скорее уж Политковский с Мукусевым к основному костяку «эстетствующих». Которые, собственно, тем и привлекали. Расхождения же были, я думаю, всё же не идеологического характера, и отнюдь не по линии «буржуа-пролетарий». Всё упиралось в изначально заданный формат, который не успевал развиваться вслед за событиями в стране. Характерно, что рождение ТСН и закрытие «Взгляда» почти совпали по времени: новости стали гораздо важнее фрондёрствующих ребят. Ну и опять же, слишком много личностей в одном коллективе. Парни быстро выросли, и стало понятно, что в рамках одной программы им делать нечего. Что вы хотите: «Битлз» разбежались, а тут…»

Владимир Легойда:

«Я, честно говоря, не очень понял тезис. Что это? Попытка анализа? С использованием фени (причем, крайне неудачно, на мой взгляд. Хорошо ли г-жа Влащенко понимает, кто такой фраер? Мысль её, в конечном итоге, понятна: несовместимость героев. Но классификация надумана».

Пётр Лидов-Петровский:

«Опровергнуть, наверное… Во-первых, мне не нравятся определения. Во-вторых, каждый из перечисленных – живой человек со своими слабостями и достоинствами, одна или одно из которых – искренность. Я уверен, что каждый из них был честен и старался сделать своё дело максимально хорошо. Во всём этом меньше обмана, чем кому-то кажется. Люди разные. И это прекрасно».

Юлия Меньшова:

«Как по мне, так это недоброжелательное и очень субъективное ощущение автора. Я никогда не чувствовала этой градации. Поскольку все «взглядовцы», каждый по-своему, каждый своей гранью – были интересны. И как раз отсутствие общности как в социальной принадлежности, так и во мнениях, и представляли главный интерес для зрителя. Это, собственно, тоже было – ново!»

Наталия Метлина:

«Между вами была разница – было видно, кто «мгимо финиш», а кого воспитала улица. В любом литературном произведении сталкиваются люди разные, и в этом прелесть, и в этом конфликт. И задумка была совершенно верная, потому и попадала программа в самую широкую аудиторию, и у зрителя был выбор».