Истории с Мукусевым и Политковским тоже не радуют. Осуждать же «взглядовцев» за то, что молодые и успешные журналисты не захотели стать Навальными, как-то вот неправильно».

Леонид Гозман:

««Взгляд» остался для меня символом свободы и не стал символом преуспеяния (говорю о программе, а не о её ведущих).

Думаю, что «Взгляд» не мог продолжаться; изменилась ситуация и запросы. Поэтому попытки его сохранить и были неудачными.

Передовой отряд, который на глазах восхищённой армии захватил редут или поднялся на крепостную стену, не может повторять этот подвиг, когда крепость взята – это было бы фарсом».

Владимир Легойда:

«Если можно лаконично, то отвечу: возможно, что и так. Но возможно, что не совсем. Или даже совсем иначе».

Пётр Лидов-Петровский:

«Хорошо, что он упомянул Невзорова – он на меня производил тогда гораздо большее впечатление, чем «Взгляд». И за счёт динамичности 600 секунд, и, конечно, за счёт видимого отсутствия штампа «согласовано с кем надо» на его программах. Он действительно менял мой взгляд на мир. Что касается цитаты – в целом согласен: после 91 года «Взгляд» в его старом виде был бы слишком «легальным». По инерции, помню, что смотрел программы новые «взглядовцев», но это как-то сошло на нет, хотя было вполне качественно. Просто по-другому».

Лариса Кривцова:

«Мне кажется, что я повторюсь, комментируя эту цитату».

Юлия Меньшова:

«Сказать могу вот что: 90-е годы в своей романтичности и инфантильности – неповторимы. И… слава богу! Многие иллюзии рассыпались в прах. Стало понятно, что жизнь гражданского общества – это долгая и кропотливая работа, не исчерпывающаяся только борьбой. И что огромная страна не меняется в линейных координатах, а процессы любых перемен не всегда рациональны, и от диалектики странно требовать принудительного развития в ту сторону, которая кажется «правильной».

Мне лишь удивительно, что идея «простого уравнения с одним неизвестным» не покинула многих гуманитариев по сию пору. Они не только ретроспективно готовы бросить краткую инструкцию участникам событий о том, «как надо было правильно», но и актуальную реальность каждый день готовы всесторонне проанализировать и раздать «направления к врачу».

Всё это было бы забавно, если бы не было столь навязчиво.

Я полагаю, что социальный запрос на «Взгляд» в какой-то момент был исчерпан, да и сами журналисты взрослели. Юношеский запал на «борьбу» имеет свои лимиты».

Наталия Метлина:

«У каждого проекта есть свой срок, конечно, если это не информационная программа. Так и у «Взгляда» наступил свой срок. Они просто разошлись, и каждый стал делать свое дело».

Глеб Нагорный:

«Цитата, как собственно и весь Быков, безусловно, объёмная, но немного оторванная от реальности.

90-е ознаменованы развалом во всём и везде. Тут уже не до «Взгляда» было, а до выживания. Возможно, Быков представлял себе это по-другому. Что одни будут челночничать, постреливать и набивать мошну, а другие – сидеть в «ящике» и менторским тоном вещать, как жить нельзя? А что, журналисты не люди? Им не надо было кормить семью? Не будем прищуривать глаз – в 90-е все: и журналисты, и инженеры, и юристы безбашенно ринулись в бизнес. Кто-то вполне себе припеваючи выжил, а кто-то сейчас стоит роскошным монументом на погосте…

Кстати, а чем занимался в то время сам Быков? Что-то я особенно не припомню его в телевизоре при терновом венке».

Кира Прошутинская:

«Я люблю Диму Быкова, моего постоянного гостя «Пресс-клуба» (если кто-то ещё помнит эту программу). Он слишком умён и талантлив, чтобы его потрясающую цитату-эссе мне, скромной труженице, как-то её комментировать. Я просто восхищаюсь. И соглашаюсь. Искренне! (А ребята из «Взгляда», правда, потом стали хорошими бизнесменами!)».