– Да, – снова отвечаю без лишних слов.

– Отлично. Я всегда знал, что ты умная девочка. И теперь я хочу продолжить с того момента, на котором мы с тобой остановились.

– На каком? – во рту пересыхает, и кровь приливает к лицу.

– Раздевайся, птаха, – говорит он спокойно и неотрывно смотрит на меня, проникая своим этим тяжелым взором под кожу.

– К-ка-а-к раздеваться? – начинаю заикаться от волнения.

– Полностью, – говорит он, скользя по обнаженным участкам моего тела пристальным взором.

Я не двигаюсь с места, думая, как избежать того, о чем говорит Монстр.

– Не зли меня, психологиня. Или я пошлю все к хуям и разорву на тебе эти тряпки.

– Не надо, – прикрывая грудь одной рукой, опираюсь на пол и поднимаюсь на ноги.

Колени дрожат, будто после многокилометрового марафона, но я прячу грудь одной рукой, подцепляю пуговицу на брюках второй. Влажная ткань не слушается. Но мне все же удается протолкнуть пуговицу через петельку, и я дергаю бегунок молнии.

– Убери руку от груди, – низкий голос проникает под кожу, вызывая мурашки.

Я смотрю в пол, открываясь Монстру, и чувствую, как соски стягиваются. Но не могу понять, это от страха или холода. Но явно не из-за близости этого мужчины.

– Дальше, – командует он.

Скидывая туфли, встаю босыми ногами на бетон. Я запускаю пальцы под пояс брюк и медленно спускаю их по бедрам, оставаясь лишь в маленьких белых трусиках танга.

– Трусы тоже снимай, – говорит грубо.

Горло сжимает, и руки начинают трястись. Раздеваться перед посторонним, тем более тем, кого я презираю и боюсь до дрожи, – это самый настоящий кошмар.

Спускаю трусики, осторожно откидывая их в сторону и прикрываю треугольник между ног руками, буквально ощущая, как Козырев обжигает взглядом мою грудь, живот и ниже.

– Убери руку, – властно говорит он, и я подчиняюсь.

Убираю руку и кусаю губы до крови, стараясь не смотреть на Монстра.

– Хорошо, – довольно добавляет он. – А теперь встань на колени.

– Что? – вскидываю на него взор.

– Встань на колени, – повторяет он приказ, встретившись со мной взглядом, подавляя мою волю. И я опускаюсь коленями на холодный бетон.

– Хорошая девочка, – хвалит он и поднимается на ноги.

Я слышу скрип ножек стула по полу, но не смотрю на мужчину.

– А теперь приступим к следующей части, – подходит он ближе, и я слышу, как бренчит пряжка его ремня. – Сейчас ты будешь просить у меня прощения, – расстегивает он ремень. – И будешь делать это усердно, – вжикает молнией, и мое сердце уходит в пятки, когда он приспускает брюки и достает рукой эрегированный член. – Давай, психологиня. Работай языком.

– Давай, психологиня. Работай языком.

Смотрю на толстый, длинный ствол, увитый синими жгутами вен. Наблюдаю, как Монстр проводит кулаком по всей длине органа и на блестящей розовой головке выступает жемчужная капля.

Меня бросает в ледяной пот от того, что происходит, и я пребываю в ступоре, не в силах выдавить из себя ни звука.

– У тебя есть выбор: подчиниться и делать так, как я говорю, или же смириться с тем фактом, что я все равно буду делать с тобой все, что захочу. Но тебе это понравится меньше.

– Значит, этого ты хочешь? – поднимаю на него взгляд. Его зрачки расширены настолько, что я не вижу голубой радужки, только черноту. – Трахнуть меня в рот? Ради этого столько усилий?

Понимаю, что провоцирую его, но я должна использовать любую возможность хоть как-то призвать его к разуму.

– О да, птаха, – он хватает меня за волосы на затылке, стянув их у корней и потянув назад так, чтобы я запрокинула лицо вверх. – Я буду трахать тебя в грязный болтливый рот. И буду трахать столько, чтобы ты впредь думала, когда стоит молчать, а когда нужно открывать его.