Мне в губы упирается головка члена и в нос ударяет мужской запах. Я дергаюсь, пытаясь избежать контакта. Но Козырь сильнее тянет за мои волосы, и я шиплю от боли.

– Открывай рот, – бьет головкой по губам.

Внутри меня поднимается буря. Я не хочу, не позволю сделать это с собой. Это ведь дикость. Насилие.

– Открывай! – рявкает он и сжимает волосы так, что мне кажется, вырвет их с корнем.

На глазах выступают слезы, и я раскрываю рот, желая прекратить эту боль.

– Шире, – тычется членом между моими губами, и я изо всех сил держусь, чтобы не завыть в голос.

Открываю рот и позволяю насильнику протолкнуть головку мне в рот.

– Еще шире! – тянет мою голову назад.

Я раскрываю рот, и член проскальзывает по моему языку до упора, так что к горлу подкатывает тошнота. Он такой огромный, что неясно, как я смогла так широко распахнуть челюсть, чтобы уместить его объем.

Чуть солоноватый и терпкий вкус заполняет рот. Стараюсь не заострять на нем внимания.

Демид слегка ослабляет хватку на моих волосах. Я больше не испытываю этой дикой боли.

– Контролируй рвоту и не вздумай меня испачкать, – говорит он без эмоций, подавшись бедрами назад и позволяя мне вздохнуть.

Слезы застилают глаза. Я все еще отказываюсь верить, что это происходит со мной.

Монстр вколачивается снова членом мне в рот до упора. Я жадно тяну носом воздух. А он уже скользит обратно.

Медленными толчками Демид трахает меня в рот, а я борюсь с тем, чтобы не задохнуться и чтобы меня не вырвало.

– Не сиди как бревно! – рявкает он, освобождая мой рот. – Давай сама. Не разочаруй меня, психологиня. Я же знаю, ты можешь доставить мужику удовольствие.

Не сразу понимаю, о чем он говорит, а затем догадка пронзает меня и я в шоке застываю.

– А что ты так удивляешься? – хмыкает он. – Прокурор не только во время суда любит потрепаться. Не только его коллеги, но и подсудимые с приставами в курсе того, как вы с ним резвились.

Внутри меня все леденеет от ужаса. Мой первый и единственный мужчина растрезвонил всем подробности нашей интимной жизни? Я даже не хочу думать о том, случилось ли это еще во время наших отношений или после расставания. Но это очередной удар, который мне будет непросто пережить.

– Соси, птаха. Он нахваливал тебя так, что у меня после его рассказов колом стоял.

Понимая, что выхода у меня нет, решаю поскорее дать ему, что просит, и надеюсь, что этим все ограничится.

Обхватываю толстый ствол, но длины моих пальцев не хватает. Природа щедро одарила Козырева по мужской части. И с размером, и с эрекцией тут все более чем в порядке.

– Волосы, – жалобно пищу я, взглянув на него снизу вверх.

Демид понимает, что я от него хочу, и отпускает мои волосы.

Тогда я начинаю целовать головку и ствол, облизывая каждую венку. Всасываю кончик члена и насаживаюсь ртом на каменную эрекцию.

Не смотрю на Козыря, но чувствую жжение на лице от его взгляда. Он молчит – значит, я все делаю правильно. Я облизываю и посасываю мужской орган, а затем пропускаю до упора. Дышу глубоко через нос, стараясь расслабить горло. Снова по щекам текут слезы, но я контролирую процесс и сдерживаю рвотные позывы.

Сосу член, стараясь заглотить его как можно глубже. Горло саднит, но я делаю все, чтобы это быстрее закончилось. Засасываю член вакуумом и двигаю головой вперед-назад.

Закрываю глаза, стараясь абстрагироваться и представить, что это Олег, моя единственная любовь, в нашу прощальную ночь. И только после этого между ног появляется пульсирующее, зудящее чувство. Низ живота тяжелеет. И клитор требует, чтобы его приласкали. Но я распахиваю веки, упершись взглядом в татуированный торс, и становлюсь сама себе противна. Это не Олег. Это мерзкий зэк, которого я упекла за решетку.