– До свидания, Анна! До встречи! Я обязательно вас найду! – попрощался слишком громко этот идиот.

– Только попробуй! – недобро улыбнулся ему я. Судя по всему, не улыбка, а оскал вышел, но Самоцветова разве таким напугаешь? Лишь оскалился в ответ, давая понять, что услышал, но поступит по-своему. А хрен он угадал! – Узнаю, что ошиваешься вокруг моей Аннушки, сниму штаны, выдерну ноги, вставлю в уши и заставлю станцевать ламбаду.

Самохин благоразумно промолчал, но на его лице ни грамма понимания не читалось. Видимо, придётся более доходчиво провести беседу, но уже не здесь.

– Не тратьте на него душевные силы, – ободряюще похлопала меня по руке Мэри Поппинс. – Он просто хотел вас подразнить. Потроллить, как сейчас говорят.

Я сильно сомневался, но пугать Анну не стал. Пусть так и думает, что благополучно избежала притязаний со стороны этого Казанова, что готов вывернуться наизнанку, но достичь своего любым доступным способом.

– Ну что, давайте прощаться? – сказала она мне, как только мы вышли на улицу и глотнули свежего воздуха.

Я даже поперхнулся. Ну кто так делает? Ампутирует без наркоза?

– Вот так сразу? – сам не поверил, что это говорю.

– А зачем тянуть? – удивлённо подняла она брови. – На выставке побывали, народ повеселили, вечер удался. Наверное. Пора и честь знать.

– Ну, ветер ещё не переменился, Мэри Поппинс, куда же вы спешите? И до полуночи ещё далеко. Не успеет ваше бальное платье превратиться в лохмотья. А если даже и так, я не огорчусь и в ужас не приду.

– Наверное, потому что мне нечем вас удивить, – весело смеётся она. Смех у неё интересный. Ни тебе звонких колокольчиков, ни мелодичности. Похоже на кудкудахканье курицы или крик ночной птицы. Забавный такой, заразительный смех, настоящий.

Я интуитивно чувствую, что она на Марью намекает, но ей хватает такта не произносить имя бывшей вслух.

– А вдруг? – спрашиваю и понимаю: я бы посмотрел, что у неё под платьем. И смог бы её талию обхватить двумя ладонями… Это, наверное, заразно, передаётся, как вирус, и быстро поражает даже самый гениальный мозг.

– Давайте на этом поставим точку, – твёрдо произносит она и достаёт телефон.

– Что вы делаете? – холодно интересуюсь я, хотя и без вопросов знаю: она такси надумала вызывать.

– Домой собираюсь ехать.

– Я вас отвезу, – говорю таким тоном, от которого мои подчинённые со стенами сливаются и боятся отсвечивать.

– Не надо, – а этой удивительной женщине всё нипочём.

– Надо, – вырываю из рук её телефон и тащу к машине.

Пока она в себя приходит, зачем-то запоминаю её номер телефона.

– Трогай, – говорю я Славику, всё ещё не остыв. Взбесила она меня, эта слишком принципиальная Мэри Поппинс. Другие вешаются на шею, а эта гляди какая самостоятельная. Такси вызывает, будто я бомж какой-то или жлоб.

Мы сидим, как и раньше, на заднем сиденье, только в этот раз между нами будто пропасть пролегла.

Моё отвратительнейшее настроение катилось в преисподнюю, а поэтому я предпочёл рот не открывать. Анна назвала адрес Славику и тоже притихла. Устала, наверное.

Профиль у неё тонкий. Да, я кидал искоса взгляды, сам не знаю почему. Кожа нежная. В полутьме автомобильного салона Анна казалась загадочной и немного грустной.

– Ну вот и всё, – улыбнулась она возле подъезда. – Спасибо за вечер.

– А телефончик? – зачем-то спросил я. Наверное, меня бесило, что она даже попыток не делала продолжить наше случайное знакомство.

– Это лишнее. Да вы и сами это прекрасно знаете, Игорь, – махнула она рукой на прощанье и скрылась за входной дверью.

Я долго стоял, как дурак, и пялился на окна девятиэтажки. Что за блажь? А потом сел в машину.