Как только Кира видит меня, сразу издаёт визг и просится на ручки. Её нескончаемое «ма-ма-ма-ма» удаётся выключить только коротким мультиком перед сном и поглаживаниями по спинке. Мне бы тоже лечь спать, но Мир в небе на высоте десяти тысяч километров, и моё спокойствие летит вместе с ним. Чтобы чем-то занять свои мысли и время, достаю альбомы и, растянувшись поперёк кровати, просматриваю кадры прошлого.

Кто-то хранит фотографии в телефонах, в «облаке», на различных носителях, а я предпочитаю старые добрые альбомы. Характерный запах глянца, присущий только фотобумаге, наполняет жизнью старые снимки, делает их роднее и бесценнее. С появлением детей картонные страницы наполнились редкими моментами улыбающегося Мира. Таким его никогда не видели посторонние и даже не могут представить вечно сурового мужика расслабленным, с мечтающим выражением лица.

Под утро получаю короткое сообщение:

«Долетел. Люблю. Скучаю»

Сразу отправляю своё:

«Тоскую. Волнуюсь. Возвращайся скорее. Жду»

Только теперь могу расслабиться и закрыть глаза. Мир на месте, и лучше думать, что это обычная деловая поездка за очередным контрактом на поставки или транспортировку. Просто нужно опустить тот факт, что Гар не принимает участие в легальных делах босса, а контролирует теневой бизнес бывшего короля города.

Будят меня Кирин плач и несчастный голос Зоси, уговаривающий крошку успокоиться и поесть. Спешно привожу себя в порядок и выхожу к ним. Кирка вся красная, она капризничает и трёт глазки, Глеб вяло катает грузовик, а Зося прыгает перед ними, пытаясь развлечь.

- Что с моими малышами? – беру дочку на руки и трогаю губами лоб.

- Они с самого утра такие, - обречённо опускает плечи Зося. – Может, съели вечером чего?

- Вряд ли, - не соглашаюсь с ней. – У Сафины не забалуешь, ничего ненужного в рот не засунешь.

- Мам, а папа скоро вернётся? – отрывается от игрушки Глеб.

- Через пару дней. Не успеете соскучиться, - улыбаюсь ему. – Мы с вами весело проведём время, погуляем, поиграем.

- А на вышку залезть можно? – загораются глаза у сына.

- Если дядя Саша разрешит, то можно, - обещаю ему. – Только сначала здоровый завтрак для сильных мужчин.

Глеб быстро расправляется с нелюбимой овсянкой и, напихав в карманы булки для Хавчика, бежит во двор, а Кира продолжает кукситься, отказываясь от еды. Скорее всего, просто лезут зубки и передаётся моё нервное состояние.

Так проходит один день, второй. Глеб осаждает постройки охраны под чутким присмотром Александра, а Кира не отпускает меня от себя, капризничая и отказываясь спать в своей кровати. Приходится забрать её в нашу спальню, обнимать всю ночь и гладить ручку, когда тревожный сон прерывает тихий плач.

Вечером второго дня получаю радостную весть от Мира. В пять утра у него самолёт, и уже к обеду он обещает вернуться домой. С меня сходит напряжение последних дней, словно корка льда раскалывается от внутреннего тепла и спадает мелкой крошкой, освобождая жажду жизни. Укладываю детей, обещая скорое возвращение отца, и уделяю себе немного внимания. Надо подготовиться к встрече мужа, принять ванну с солями, избавиться от лишней растительности, натереть кожу маслами, предстать перед ним свежей, нежной и приятно пахнущей.

Засыпаю в мечтах о Мире, обняв его подушку и вдыхая пряный аромат с нотками цитруса, а просыпаюсь от взрывов, выстрелов и удушливого дыма. Комната стремительно заполняется едким смрадом, разъедая глаза и горло, дезориентируя в пространстве, утягивая в вязкий мрак. На краю сознания сваливаюсь с кровати, ползу к двери, толкаю её и вываливаюсь в коридор. В голове пульсирует только одна мысль: «дети… надо спасти детей».