- Глеб, сын, мама сколько раз говорила тебе не кататься на велосипеде в доме? – провожу воспитательную работу, навешивая строгое выражение лица и одновременно усаживая Киру в стульчик.

- Но на улице дождь, а мне стало скучно, - бубнит Глеб, поправляя вазу и стул. – Зося ушла, и со мной некому играть.

- Тебя оставили без внимания всего двадцать минут назад, а ты ведёшь себя, как маленький мальчик, - продолжаю давить парню на совесть. – Сафина взяла на сегодня выходной, и маме пришлось заняться обедом, а Зося отпросилась на полдня по своим делам, так что папа должен помогать маме, как ответственный мужчина и глава семьи. Ты мог бы тоже помочь, как ответственный мужчина и будущий глава семьи.

- Я обязательно помогу, - выпячивает грудь и челюсть Глеб. – Я взрослый мужчина.

- Садись есть, - расслабляется Ника. – Помоешь потом посуду.

Кира старательно плюётся протёртой тыквой с мясом, уделывая оранжевыми кляксами окружающее пространство и меня вместе с ним, Глеб вылизывает тарелку, нетерпеливо поглядывая на сестру и прикидывая объём помывочных работ, а жена декорирует жареный кусок мяса соусом и овощами. Семейная идиллия. Очередной плевок Киры сопровождает рингтон телефона, и Ника замирает над тарелкой.

- Да, Гар, - снимаю вызов.

- У нас проблемы, Мир, - встревоженный голос Гарыча нарушает семейную эйфорию. - Не стал заходить в дом и волновать Веронику. Можешь подойти ко мне?

- Сейчас буду, - сбрасываю звонок и отставляю в сторону оранжевую гадость. – Я ненадолго.

Мне не надо оправдываться перед женой, она сама понимает, что что-то случилось. Не часто меня дёргают из дома, стараясь решить все вопросы по телефону. Даже Элеонора перестала тратить время на поездки сюда, перекинув бумажную работу и курьерские услуги на помощника.

- Мы потеряли связь с группой в Алжире, - подскакивает Гар, как только я захожу в комнату. - Границу груз перешёл, проблем с военными не возникло, принимающая сторона подтвердила встречу, распаковку стволов произвели, а при передаче связь оборвалась.

- Сколько там бойцов? – обрываю его нервный лепет.

- Восемь наших и около двадцати Шахима.

- И что? Ни один из двадцати восьми не отвечает? До Шахима пробовали прозвониться? – достаю телефон и перебираю записную книжку. Давно я не общался с арабом, напрягающим своей кучей дочерей.

- Молчат все, и Шахим не отвечает, - оправдывается Гарыч. – Я набрал тебя сразу, как понял, что ситуация вышла из-под контроля.

Подношу трубку к уху, оттуда противно тянет длинными гудками. Гудки в пустоту Шахиму, его правой руке, его начальнику головорезов. Ощущение, что на Алжир прилетел подарок, оставив после себя глубокую воронку.

- Давай пошлём туда Бору или могу полететь я, - предлагает Гар. – Нужно срочно выяснить, что с грузом и бойцами.

- Не рыпайся, - бью по столу кулаком, пресекая истерию. – Не хватало положить ещё наших парней. Ждём, пока от Шахима или Камрана поступит сигнал. Кто-нибудь из них должен выйти на связь.

Ухожу от Гара и возвращаюсь в дом. Кира ползает по манежу, выбрасывает из него игрушки, а Глеб, как старший брат, бегает вокруг, пыхтит, поднимает и закидывает их обратно. Ника протирает столы, разобравшись с последствиями Киркиной нелюбви к овощам, и трогает фольгу, проверяя не остыл ли наш обед.

- Что-то серьёзное? – поворачивается, почувствовав меня. Она всегда чувствует моё появление, как бы я не крался и не задерживал дыхание. Как будто у неё внутренний сканер, настроенный на меня.

- Нет, малыш, - подхожу к ней и сграбастываю в объятия. Вдыхаю фруктовый запах и успокаиваюсь. Такая тёплая, такая нежная, такая родная, такая моя. - Небольшие проблемки за рубежом. Гарыч разберётся.