Что оно вообще такое - половой акт? По факту же – порнуха порнухой, как ты ни поэтизируй сам процесс. Но занимаясь этим, как-то совсем не задумываешься – а как оно выглядит? Или как ты выглядишь? Жадно ловишь ощущения, хватаешь их, торопишься, стремишься к финалу. А ощущать себя человеком разумным начинаешь уже после того, как прояснится сознание. Но совершенно неожиданно это оказалось настолько красиво…
Обнаженные юные тела, медленные томные движения, тягучие стоны в губы, сильные мышцы, мягко перекатывающиеся на мужской спине... Мои руки на ней - с силой, до белых пятен, и вся я - с выражением… безумия, наверное, на лице. Потому что я еще могла понять такой экстаз во время оргазма, но не в процессе же? А тут - глаза, как звезды, распухшие от поцелуев губы, совсем потемневшие от прилившего жара щеки… И он – сильный, напряженный и жадный. И такой нежный и ласковый вместе с этим, бережный…
Я получила разрядку. Проснулась ночью, приходя в себя от остаточных спазмов, которые, затухая, гуляли в животе. Тихо лежала и остывала.
Если подумать, то не случилось ничего страшного. Можно было даже похихикать потом при случае – обслуживает сволочь Усольцев независимо... вовсю продолжаю эксплуатировать. А только хотелось выть… Выть во весь голос, орать и голосить! Как я теперь без его рук, без губ, без всего остального, в конце концов! И без тихого стона в ухо, всегда… когда он обессилено опускался на меня: - Моя…
- Плохо выглядишь, Зайка. Что такое? – вглядывалась мама утром в мое лицо.
Я прошла и села за стол. Потерла опухшие глаза, потом лоб - как Пашка, и решительно высказалась:
- Мама… мне нужна работа. Бакалавриат «лингвистика» дает возможность работать в восьмидесяти трех профессиях. Если отсеять те языки, которые я не изучала, то и… двадцать пять – не меньше. Я даже готова опять в школу! Ну не могу я вот так – на полном довольствии и безо всяких обязанностей. У меня до фига много времени на мысли. Вчера я весь день думала.
- Действительно… удивительная способность, - пробормотала мама, отворачиваясь к плите, - целый день… надо же. Нет, чтобы с утра, или только в обед.
- Это не шутки, все серьезно, мама. Сегодня ночью я была с Виктором, - легла я лбом на руки, сложенные на столе. Бормотала уже оттуда: - Всего… сколько тут прошло? Бывало - ждала месяцами. Потом они перестали ходить так далеко и все равно это недели… и ничего подобного. А сегодня мне приснилось, и я кончила. А потом мне хотелось выть, орать и рвать его на части! С-скотина… Я думала - тут станет легче, ага! Просто безумно больно, мам, и просто отчаянно его не хватает! - задохнулась я и часто задышала, стараясь, чтобы до слез не дошло. Вскинула глаза на маму.
Она замерла... и опять отвернулась и кивнула, не отрываясь от плиты и помешивая молочную кашу, чтобы та не пригорела.
- Тоска… так бывает. Потерпи немножко. И плачь, если хочется, не запирай слезы в себе – будет только хуже. Хотя, я вижу… Зоя, - обернулась она ко мне и вдруг улыбнулась… хитренько: - Так себе, конечно, вопросик… а ты когда-нибудь спрашивала его – а как они справляются с этим там – на лодке? Женщин же нет…
- Нет, - подтвердила я, ощущая внутри приятные отголоски чего-то такого... И даже догадок строить не нужно было. Это было удовольствие знать, что Усольцев сейчас не с этой…, а в море.
- Ну, мам, - улыбнулась, - как-то же справляются? Сами, самостоятельно. А у американцев, говорят, есть штатный инвентарь – резиновые куклы.