Зацепин сам предложил себя в наши артисты, и я очень обрадовалась тогда. Но оказалось, что более... а скорее – менее приличную пару для него могла составить только я. И то - несколько недель он обучал меня практически с нуля. Потом, конечно, я приноровилась. Но какой-то уважительный, что ли, трепет перед его талантом чувствовала до сих пор. А еще хотелось, чтобы мои мальчики, окончательно повзрослев в будущем, производили такое же сильное впечатление.
Плотно прикрыв за собой дверь и не глядя на меня, неожиданный гость снял фуражку, положил ее на полочку и слегка причесал пятерней свои короткие светло-русые волосы. Потом снял и аккуратно повесил на свободные плечики форменную куртку. И, кажется, собрался разуваться.
- Андрей, я должна была сказать сразу – внутри… то есть в самой квартире помощь мне не нужна, - отмерла я, - вы можете идти. Только подайте, пожалуйста, коробки.
- Мне нужно поговорить с вами, - поднял он взгляд от своих ботинок.
- По просьбе мужа? - подобралась я и ощетинилась внутри ежиком: - Что-то передать на словах?
- Нет. Раньше я… - судорожно вздохнул он, - у меня было уважение к Виктору Александровичу. Сейчас его нет, и я считаю, что теперь имею…
- Андрей, - резко запаниковала я, и даже зачем-то схватила его ладонь и потрясла ее двумя руками: - Я так благодарна вам за сочувствие. Больше того! Вы единственный пришли вот так и… проявили его. А то… видите? - подняла я на весу свою руку с подрагивающими пальцами.
- Вот… я только сегодня из госпиталя. Нервы ни к черту, тремор – вы видите? Я собиралась тут отдохнуть, немного поспать.
- Простите, я не подумал. Виноват, - отступил он к вешалке и стал быстро одеваться. Уже водрузив на голову фуражку, вдруг предложил, глядя с несмелой надеждой, от чего у меня дрогнуло сердце:
- Заклеить коробки, вынести их, отправить…? Я все это… могу помочь. Завтра, например. Весь день я свободен. Когда вы уезжаете?
- Спасибо, Андрей, но мне уже обещали Силины. А когда? Пока даже не скажу. Как решу, так сразу.
Почти шагнув уже за порог, он резко оглянулся, уставившись на меня потемневшими глазами:
- Если так дрожат руки то, наверное, нужна помощь. Прямо сейчас. Врача? Если так плохо?
- Нет, не так… просто последствия. Отголоски. И еще усталость. Спасибо за ваше беспокойство, Андрей, - жалко улыбалась я, чувствуя, что вот прямо сейчас и разревусь. Невыносимо...
- Извините. Отдыхайте, Зоя, - прикрыл он за собой дверь. Щелкнул замок, и я закрыла рот, добавив Игоревну уже про себя. Или я совсем ничего не понимаю в этой жизни, или этот мальчик сейчас приходил объясниться в любви. Сильно похоже на то. И вот только этого мне сейчас и не хватало для полного счастья…
Затащив в квартиру коробки, о которых в волнении забыл Зацепин, и потушив свет в прихожей, я остановилась в дверях гостиной, обводя взглядом царивший там хаос. Выключив свет и здесь тоже, прошла в темную спальню и села на кровать, уткнувшись взглядом в светлое пятно обоев между дверью и шкафом. Я же не обидела его? А то кто их знает, этих современных гусар? Он очень… тонкий и артистичный. Молчаливый. Впечатлительный, наверное.
А потом мысли повернули не туда. Наверное, вот это и есть она - расплата за легкомысленное поведение, о котором говорила Саня. За все эти фокстроты с самбами, пускай и в относительно скромном исполнении. Я же тогда обиделась на нее, а оно вот…
Хотя сама я не припомню, чтобы раздавала когда-нибудь настоящие авансы или давала повод думать, что приму неприличное предложение. Ничего такого и не было. И даже если бы вдруг случилась с моей стороны внезапная любовь, я просто не решилась бы на нее. Против этого у меня имелась прививка.