Потом я разбирала свои вещи. Оказалось, что многое давно уже пора было выбросить. Их я со странным удовольствием и злостью совала в большие мусорные мешки и трамбовала безо всякой жалости. Растерзанное пальто, само собой, оказалось там же. Я не собиралась оставлять здесь ничего личного. Не хотелось чужих рук на своих вещах. Вдруг вспомнилась Рая Ромашова, не вовремя вернувшаяся из отпуска и заставшая любовницу мужа в своем халате и тапках.
Забрать все я не могла, да и Паша просил не звереть. Поэтому к сортировке подошла сурово – чем ни разу не пользовалась последние два года, то отправлялось в утиль. Туда же – концертные костюмы. А дорогие сердцу предметы и тряпки временно перемещались на диван. Постепенно очистилась спальня, потом гостиная, а дальше и ванная с кухней. С антресолей были сняты дорожная сумка и чемодан на колесиках. В них аккуратно складывались то, что я заберу с собой сразу.
Я спешила, даже не став готовить себе еду и наскоро перекусив бутербродом с чаем, потому что была занята, очень сильно занята. За этим занятием некогда было думать о посторонних вещах. Мне нужно было здесь и сейчас решить сверхзадачу - что взять с собой, а что выбросить. Это действительно отвлекало. Только иногда, нечаянно натыкаясь взглядом на злосчастный конверт, я отворачивалась и нечаянно поджимала губы. Сейчас нельзя было не то, что… даже думать об этом. Иначе сорвусь, развлекая соседей. А среди них точно были люди, для которых чужое горе – двойная радость.
Звонок в дверь прозвучал неожиданно. Я даже вздрогнула и замерла на секунды, соображая кого там принесло? Потом озарило - матросики и коробки из магазина. Но к двери на всякий случай подходила на цыпочках. И уже даже стыдно не было.
Перед дверным глазком мялся щуплый срочник, кося глазами в сторону. Наверное, не один был. С молодыми всегда отправляли сопровождающего – старшину или мичмана. Окинув себя в зеркале быстрым взглядом и мысленно махнув рукой, я распахнула дверь и сразу дернулась закрыть ее – непонятно почему, нечаянно. А может потому, что ожидала увидеть кого угодно, только не Андрея Зацепина. Нога в сверкающем ботинке успела втиснуться в щель, не давая двери захлопнуться. Мужской голос звучал спокойно и уверенно:
- Мунтян, коробки составить под стенку. Личный состав – в расположение, можешь сразу в столовую, - он поднял руку с часами к глазам и отметил: - Через двадцать две минуты ужин.
- Есть, товарищ капитан-лейтенант, - и почти сразу по лестнице вниз прогрохотали сапоги личного состава.
Зацепин осторожно заглянул в щель между дверью и дверной коробкой и вежливо поздоровался:
- Здравствуйте, Зоя Игоревна. Разрешите?
- Извините, Андрей, - стушевалась я, отпрянув от двери: - Сама не знаю… здравствуйте. Просто не ожидала... не ждала гостей, и в квартире не убрано. Вас отправили старшим? А с какого такого, извините… подразделения?
- Не совсем старшим, - сдержанно заулыбался он, - так я войду?
- Да заходите, конечно. Что вы хотели? - уступая место, я попятилась вглубь крохотной прихожей и уставилась на него со всем вниманием. Всегда с удовольствием смотрела на этого парня - положительный во всех отношениях, спокойный, симпатичный, да еще и танцует, как бог.
Когда-то в одно время со средней школой я закончила еще и студию спортивных танцев. Давно это было, но что-то все еще помнилось и умелось. И все равно в самом начале я чувствовала себя в его руках тряпкой, которую терпеливо таскают по полу. Вот он танцевать умел - так же, еще до поступления в военное училище, занимался в танцевальной школе и даже участвовал в конкурсах.