Она просто блестящая наживка, для того, чтобы поймать богатого спонсора…Думаю, что охота в этот день легко завершится успехом – скорее чувствую кожей, чем вижу, как горят глаза у того же Паука, у вице-мэра, еще у пары-тройки мужчин, несмотря на то, что сюда они пришли с женами.

— Посмотрю, что выйдет, — облизывает тонкие губы Паук и во мне поднимается волна брезгливости к нему. Гадкое, противное чувство, хотя с чего бы? Сам же пялился на девку, едва слюни не пускал, а чужое внимание заставляет темную сущность подниматься из глубины живота тугой волной, отзываться в ладони, наливающейся силой, будто бы для того, чтобы ухватить сильнее за шею собеседника напротив. Встряхнуть, да так сильно, чтобы и думать забыл смотреть в ту сторону, где полыхает алым маком тонкое шелковое платье.

— Ладно, хватит, — чувствую, что начинаю злиться уже на себя за то, что трачу драгоценное время, забивая голову ненужными картинками. — Пора делать дела, где тут твой покупатель? Надо с ним побазарить.

4. - 3 -

Паук тут же меняет выражение лица на серьезное, сосредоточенное, шныряет взглядом по углам огромного зала, подмигивает какой-то даме в синем костюме, а после кивает в угол. Оттуда за мной напряженно наблюдает глава следкома.

Смешно, но факт: он копает под меня, я заметаю следы прямо перед его носом, но сейчас мы с ним обменяемся приветственными словами, пожелаем друг другу в Новый год успехов в работе, а после я предложу его другу участие в предприятии, которое сделает его моим должником навсегда. Селяви… Селяви!

— Наконец, мы с вами можем пообщаться вживую, — когда мы подходим, улыбается глава СК, но глаза его остаются настороженными, холодными.

Он знает почти все, что ему можно знать, и это заставляет его нервничать – хочет избавиться от моего присутствия в городе, задавить, вырвать с корнем, как сорняк из огорода, чтобы я своим присутствием не показывал ему, что его работа и вечные жертвы не помогут сделать улицы города чище. Тьма в моем лице всегда будет там, где есть спрос и есть большие деньги.

А я же думаю о том, что, если он сможет перешагнуть границу, придется дергать за ниточки в правительстве, чтобы поменять этого человека на более сговорчивого. Но вот сколько это может мне стоить…

— Лучше здесь, чем у вас в кабинете, — глухо шучу в ответ.

— Ну, думаю, что до моего кабинета вы просто не дойдете, — пожимает плечами он.

— Хотелось бы надеяться, — бубнит под нос Паук, но мы делаем вид, что не слышим его.

— Просто потому, что совсем скоро вам придется вернуться на родину, — в глазах оппонента блестит торжество.

Сомнение тонким комариным писком начинает дрожать в ушах. Не может быть… что не так?

— Гражданство истекает, — говорит он медленно и смотрит мне прямо в глаза.

Фыркаю. Что за ерунда.

Я был женат на гражданке РФ, прожил тут несколько лет…

С моими документами все должно быть в порядке, и, несмотря на то, что почти все активы зарегистрированы пока на других людей, распоряжаюсь всем я.

— Оборот «Салазар ТМ» - выше десяти миллионов рублей, это может являться основанием для того, чтобы остаться в стране, — также уверенно и медленно говорю я.

— Да, но она оформлена не на Марселя Салазар, — сверкнув глазами, говорит он и хищно скалится. Думает, что победа в его кармане? Он ошибается.

— Обязательно помашу вам вслед на прощание, — панибратски хлопает он меня по плечу и проходит мимо.

— Паук, что за фигня? — смотрю на побледневшего доверенного.

Он дергается, и, бросив взгляд на свидетеля наших переговоров, с которым должна была состояться сделка прямо сейчас, отводит меня в сторону.