Я набираю в рот воздух, сжимаю руки в кулаки, и от избиения, суда Линча, меня удерживает только одно: вижу, как сжимается девчонка, как страх пробегает по ее лицу, как начинают блестеть непролитыми слезами глаза. Она сама испугалась своей несдержанности, и сейчас напоминает маленького котенка, которого хочет прогнать с кухни хозяйка.

— Ой, — тихо говорит она. Мое сердце на мгновение замирает. Черт, да это же просто маленькая девочка, а совсем не дьявол в юбке, как я себе навоображала за эти несколько дней после знакомства с ней.

Дина делает шаг назад, хватается за косяк двери, и явно думает о том, чтобы убежать, пока никто ничего не сделал. А после поднимает виноватый, растерянный взгляд на меня, видит, как я буквально сотрясаюсь от злости и тут же пулей выбегает из комнаты. Слышу ее торопливые шаги по лестнице вниз, на первый этаж, неожиданный оклик отца и спешно оглядываю платье.

Оно ужасно, безвозвратно испорчено. Сок сладкими желтыми каплями стекает по белому шелку, прокладывая дорожку вниз, больше похожий сейчас на морозный узор на стекле. Он въедается в ткань, и платье тут же теряет свой представительный эффект, а я словно воочию вижу, как то загадочное мерное сияние, которое исходило от платья, тут же становится тусклым.

Да уж, кажется, я стану самой ужасной невестой в истории. Потому что такого платья еще точно ни у кого не было – липкого, измазанного, смявшегося…Мрачно вздыхая, бреду в ванную комнату, чтобы хоть как-то спасти, очистить платье от этого удавшегося покушения…