Борисов Н. С. Иван Калита. М., 1995.

Зимин А. А. Витязь на распутье: феодальная война в России XV в. М., 1991.

Кривошеев Ю. В. Русь и монголы: Исследования по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв. СПб., 1999.

Лурье Я. С. Две истории Руси XV века. СПб., 1994.

Пашуто В. Т. Голодные годы в Древней Руси 11 Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1962. Минск, 1964.

В воскресенье 3 декабря 1564 г. Москва застыла в недоумении. Царь по обычаю уезжал в Коломенское праздновать Николин день. Но на сей раз царский “подъем” был совершенно необычен. Царь забирал с собою не только “святость” – иконы и церковную утварь, но и всю свою казну и даже объемистую “либерею” (библиотеку). Избранные бояре, ближние дворяне и приказные получили распоряжение следовать за государем с женами и детьми. Сопровождать гигантский царский поезд из двух сотен подвод должна была отборная дворянская конница “со всем служебным нарядом”. Ясно было, что “богомолье” предстоит из ряда вон выходящее. Царь что-то затевал, но даже маршрут поездки держался в сугубой тайне.

Объяснение появилось ровно через месяц. Третьего января 1565 г. из Александровской слободы, где обосновался государь, пришло его послание митрополиту Афанасию, немедленно оглашенное на импровизированном Земском соборе. Свой отъезд царь объяснял “гневом” на “государевых богомольцев” – церковных иерархов, а также бояр, детей боярских и всех приказных людей. Царь подробно “исчислял” “измены боярские и воеводские и всяких приказных людей”. Бояре и воеводы, если верить царю, растаскивали казну и присваивали государевы земли, а оборонять страну от крымских татар, Литвы и “немец” вовсе не желали. Вина церковных иерархов состояла в том, что они заступались за тех неугодных царю слуг, которых он хотел “понаказать”. В завершение послания царь объявлял, что “не хотя их многих изменных дел терпеть, оставил свое государство” и поехал поселиться, где “его, государя, Бог наставит”. Одновременно в особой грамоте торгово-ремесленному люду столицы Иван IV писал “чтобы они себе никоторого сумнения не держали, гневу на них и опалы никоторые нет”.

В совокупности послания Ивана составляли очевидный единый ультиматум. Городская чернь натравливалась на верхи общества и после оглашения царского послания выразила полную готовность собственноручно царских “изменников” истребить. Условия ультиматума были немедленно приняты. В тот же день митрополит Афанасий послал в слободу депутацию с соборным приговором, предлагающим царю править страной “как ему, государю, годно”.

Пятого января царь принял в слободе московскую депутацию, сообщил ей о милостивом согласии вернуться к управлению государством, но на особых условиях, а именно “учинить ему на своем государстве себе опричнину”. Опричное (особое, личное царское) войско послужило инструментом установления неограниченного самовластия. Путь построения сословно-представительной монархии, начатый реформами предшествующего десятилетия, был отвергнут.

Двадцать первого июня 1547 г. в Москве случился страшный пожар, какого прежде не бывало. Загорелось на Арбате в церкви Вознесения, при сильном ветре занялся весь западный посад до Москвы-реки, потом огонь перекинулся на Кремль и Китай-город, а там и на большой посад вдоль Покровки. Унять огонь не было никакой возможности. Выгорело пол-Москвы, погибших насчитали более 1,5 тыс. В Кремле задыхались от дыма. Царю ничего не оставалось, как бежать в село Воробьево.