«Скорее всего, тоже подделала бумаги…»

– Именно так! – улыбнулся он, решив вести себя более раскованно и отчаянно флиртовать.

– И что же вас не сразили графини?

– В них нет той искренности и чистоты… – патетически начал Редгор.

– А вы так устали ото лжи и обмана? – закончила леди Кризель вместо него. – Тогда вы обратились не к той! Я могу лгать не хуже других!

– По вашим испуганным глазам, сразу об этом догадался, – поддел он.

– Потому что у вас – глаз-алмаз и опыт большой?

– М-м, возможно, – с каждым ее словом он все больше убеждался, что перед ним точно не монастырская воспитанница.

«Так-так-так! Если подловить, можно и ее использовать! Шантаж – и даже строптивца становятся сговорчивее…»

– Увы, я предпочитаю молчаливых, скромных поклонников, доказывающих симпатию делом, а не словом, – дерзко заявила она

– Хотите, я подарю вам самый прекрасный цветок? – предложил Редгор бархатным голос.

– Хочу! Во-он там есть арка с розочками. Несите, – махнул Кризель на темную сторону сада.

– Вы хотите, чтобы я ушел?

– Именно! Нечего портить мою репутацию.

– Тогда вам не следует одной гулять по парку. Леди Кризель, давайте я провожу вас?

– Ну, конечно. Сейчас! – усмехнулась она и встала с качелей. – Уходите! – гордо развернулась, задрала подбородок и хотела уйти, но оступилась.

Редгор едва успел подхватить ее под локоть и, пользуясь моментом, пошел в наступление. Движение руки, и она в его крепких объятиях.

«Да, это не худышка Луврес!» – подумал он и торопливо зашептал леди Кризель на ухо:

– Как только увидел вас, мое сердце забилось…

Как оно может биться от неожиданности, понял после увесистой пощечины, что влепила белой ручкой леди Кризель. Зато запал рокового соблазнителя мигом с него сошел.

– Ах ты, дикарка! – ошалел он. Нет, ладно веером, заслужил, но не с такой же силой! Что синяк наливается – Редгор не сомневался. Стыд-то какой. И точно – пария! Но теперь еще посмешищем станет и он!

– Ты! Казанова фигов! Держи от меня свои загребущие руки подальше! – прошипела леди совсем не как леди. А затем в опасной близости от носа опасного искусителя прошелся веер. Не успел опомниться – леди Кризель пустилась наутек, причем весьма ловко. Бросился вдогонку, но запнулся и упал, ободрав руку и испачкав брюки. Еще никогда Редгор не чувствовал себя таким неудачником.

«Ты у меня еще попляшешь!» – попенял он, поклявшись, что выведет эту ушлую, верткую прохвостку на чистую воду.

***

Я бежала по парку, молясь, чтобы больше не нарваться на какого-нибудьозабоченного аристократа. И с чего вообще решила, что в безопасности, если нахожусь в темном закоулке большого сада, где полным полно избалованных ловеласов, которые могли поспорить на обольщение провинциальной дурочки!

Я злилась на себя, на того нахала! Нет, он был очень симпатичным, и с голосом бархатным. Не мужчина – мечта, но с чего бы красавцу ухлестывать за мной? Угу-угу, так и поверила, что от большой, чистой любви, проснувшейся от «массажа» ног.

Стараясь не попадаться людям на глаза, ведь прокравшись в сад в одиночестве, я поступила опрометчиво, добежала до фигурных кустов. Зеленые скульптуры тянулись вдоль мощеной дорожки, ведущей ко дворцу. Обрадовавшись, что на горизонте ни души – рванула к пустующему крыльцу. И как назло, с боковой дорожки неожиданно вынырнула парочка.

– О-ой, простите! – пролепетала я и попыталась убежать от того самого заносчивого блондинчика, который ни с того, ни с сего накинулся на меня:

– Ты шпионила за нами!

– Да сдались вы мне! – резкость сорвалась с языка раньше, чем вспомнила о возможных сословных неравенствах. Сама остолбенела от своей дерзости, но было поздно: слово не воробей. Вылетело – береги скворечник!