– Знаешь, где-то я слышала историю, – начала я издалека, – как на границе остановили карету, в которой ехали разные, совершенно не знакомые люди. Одна из путешественниц – красивая, но очень легкомысленная девушка, приглянулась проверяющему. И он потребовал, чтобы она провела с ним время.

– Фу, какая недостойная история, – скривила губа Ариза.

– Зато поучительная, – продолжила я. – Дело было зимой. И эта девушка пожалела замерзшую женщину с ребенком, старика, еще кого-то и согласилась.

– Дура! – брезгливо скривили губы спутницы.

– Да, дура, – кивнула. – Потому что пожалела людей, которые, когда у девушки не осталось еды, не дали ей и крошки… – пусть я переврала историю «Пышки», зато вышло очень доходчиво. – Так вот знаешь, Ариза, я не дура, чтобы делиться едой с той, что плюет мне в спину. Поэтому, как истинная леди, оставайся ею всегда, а не ровняться на такую деревенщину, как я.

Улыбка сошла с лиц моих спутниц.

Не знаю, возможно, я совершила глупость, пойдя на конфликт, но если бы даже не сказала слова против – подругами мы точно не стали бы. А так я хотя бы буду знать, что Ариза – мой враг, а Линель – ее подпевала. И если только кто-то из них займет место суженой принца, сразу же сменю имя и затеряюсь на просторах Аверсии. Зато они перестали болтать, и я могла насладиться тишиной.

В душе все же сожалела, что не удалось завести хотя бы приятельских отношений. Но стоит ли обманываться и верить в ложь? Отбор – это жестокая борьба, и каждая из девушек будет бороться до последнего.

В дурном настроении, уставшая, в пыли, я продолжала трястись в карете, сдерживаясь из последних сил. К вечеру поясница «отваливалась», зад болел, и я с трудом выбирались из кареты. А если бы поехала, как должно здешним дамам – сдохла бы в первый же день.

Наконец, к вечеру третьего дня мы добрались до дальних пригородов столицы. Что приближаемся к Рамиране – свидетельствовали дороги, ставшие более гладкими, и чаще встречающиеся деревеньки.

Протяженный пригород мы проезжали, пока не сгустились сумерки. А въехали в сам город уже затемно. Почти резко выросла стена трех и пятиэтажных домой, с красивыми фасадами, затейливыми крышами и слуховыми окнами. Дорога стала мощеной. А еще после контраста с другими городками поражали яркие фонари, освещавшие столицу.

Соседки приникли к стеклам и с восхищением взирали на фасады столичных магазинов, на роскошь дворцов, дам и кавалеров в дорогих одеждах. Я, конечно, тоже смотрела, но эмоции испытывала гораздо сдержаннее, потому что в прежней жизни больше видела, чем они вместе взятые. И понимала, что мы едем по главной улице. А стоит свернуть во дворы – натолкнемся на бедные дома, где в крохотных комнатушках, возможно, в нищете ютятся люди.

У Аризы от восторга блестели глаза. У Линель от обиды. Ведь раньше она жила в глуши и не знала, что такое столичная жизнь. А теперь, чуть прикоснувшись к ней, ей придется вернуться обратно в захолустье и надеяться, что ее в жены согласится взять пожилой сосед-вдовец. Пусть она была в нарядном платье, но общительная Свельда разузнала у кучера, что это платье ей перепало с плеча тетки. Потому что ее семья была совершенно нищей. Поэтому она пойдет на все, только бы остаться в Рамиране.

Я уже почти заснула, когда кортеж остановился у огромного дворца.

Слуга в ливрее помог спуститься, а потом нас быстро развели по комнатам. Хоть я и спала на ходу, но о Свельде не забыла. И, схватив ее за руку, потащила за собой.

В уютной, роскошной комнате обнаружила ванну с горячей водой, расстеленную чистую постель и поднос с едой. Радоваться бы, но я едва стояла на ногах и неприлично зевала во весь рот.