Придумал. Молодец. А как теперь добыть?

В информаторий можно было нырнуть из любого места на Нибиру, но прежде Нипхуспрак рванул за брошенными на столе табличками по истории бала, чтобы понять, где так бездарно прокололся. Ошибка крылась на самом видном месте на табличке с грифом “Нет, нет, нет, ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не тащить никого из мира людей!” О, Вселенная! Он не просто перепутал человечку с оборотницей, он не в ту реальность руку сунул! Пальцы вновь потянулись к волосам, но на этот раз не драть, а пригладить. Приведя себя в относительный порядок, младший бог глубоко вдохнул, выдохнул, уселся прямо на пол и вошел в информационное поле Нибиру.

Ровно через минуту, оскальзываясь парадными сандалиями на им же самим натертом полу Нипхуспрак несся в библиотеку. Навстречу, везя за собой гравиплатформу с бегунками, расслабленно и не спеша шествовал бог-воитель Нингирсу. Нингирсу был слегка стеклянн глазом, так как внимал музыке сфер из воткнутой в ухо серьги сонанта, сегодня это был марш покорителей зари от популярного в этом сезоне эпик-бэнда “Ктулху”. Встреча случилась теплая (Нипхуспрак был разгорячен от бега и потел от паники) и богатая на спецэффекты (музыка фоном из выпавшего соната Нингирсу и разлетающиеся с платформы, как метеоры, бегунки).

— Простипростипрости! — прокричал Нипхуспрак, проносясь мимо на попавших под ноги бегунках.

Нингирсу ошарашенно проводил младшего бога глазами. “Совсем с ума посходили с этим балом”, — подумал воитель. Сам он балы не уважал. Единственное сборище, которое было Нингирсу по душе — битва. Тыщ на сорок, а лучше — больше.

Не станем долго описывать сложный и тернистый путь Нипхуспрака в библиотеку и обратно, главное, что младший бог там был, табличку добыл и дрожа руками, поджилками и остатками волос воровал из музея древностей кулон формы весьма фривольной и вида недвусмысленного. Старшие боги — те еще шутники. Интересно, кому в голову пришла светлая идея придать амулету, который дарует временному носителю божественную силу и имитирует божественную же ауру, вид символа плодородия, деторождения и прочая, прочая? Или старшие так своих исполнителей-людей с намеком в дальние края отправляли?

Стоя под дверью гримерки, куда определили Марусю, Нипхуспрак еще раз перечитал инструкцию на табличке. И еще раз. И еще. И прочел бы и в четвертый раз, но дверь на щелочку приоткрылась, и в нее выглянул опасливо поблескивающий из-за стекла зеленовато-карий глаз.

— Вы молитвы читаете или снова колдуете?

— А? Что?

Дверь открылась шире. Человечка стояла, замотавшись в диванное покрывало и поджимала босые пальцы на ногах.

— У меня одежду забрали, а новую не выдали, — сказала она и покраснела. И еще плотнее завернулась в узорчатую ткань, расшитую пожеланиями хорошего отдыха и сладких снов.

Нипхуспрак понял, что это его шанс. Пока прикрепленный за этой гримеркой Нипчифор где-то валандается, все и произойдет. Юноша изобразил грозный взор, нелепая человечка попятилась. Дверь закрылась.

— А… вам… чего?

Ну, вот напугал. Главное, чтоб не ревела. Нипхуспрак где-то читал, что человеческие девы дело это мокрое любят и предаются ему по любому поводу и без повода с полной отдачей. Увлеченных Нипхуспрак уважал, но сырость не любил, поэтому сменил грозный взор на благосклонный и протянул артефакторный кулон. Главное, чтоб не подумала ничего лишнего. Брезгливо скривившись, ущербная взялась за цепочку двумя пальчиками. Повинуясь перекатывающейся внутри с легким звоном горошинке сжатой энергии, кулон угрожающе закачался и закивал, вскидывая вверх то эм… жезл, то… эм сферы.