— Надо будет, свяжем и притащим насильно, — хмуро предупредил Яник.

Признаться честно, тогда я хотел, чтобы они все от меня отвернулись, однако друзья оказались непоколебимыми. Конечно, они до сих пор за меня переживают, но уж точно не осуждают. Скорее, недоумевают. Но молчат.

Отвернувшись от окна и снова откинувшись на подголовник кресла, я постарался настроиться на работу. Но ничего не получалось: мысли разбегались, ни на чём не задерживаясь. В конце концов я перестал сопротивляться и прикрыл глаза.

— Адриэн, — раздался совсем рядом такой родной и желанный голос. — Я тебя всегда поддержу, ты же знаешь. Если тебе нужно было жениться, значит, есть какой-то план. Правда же, любимый?

— Лина? — одними губами прошептал я.

Перед глазами появился смутный образ. Снова без лица, как обычно: Лина никогда не снилась мне такой, какой была при жизни.

— Но разве ты не должна меня осуждать? — продолжил я.

— Ни за что. Кто ещё всецело тебя поддержит, если не я?

— Ты точно не одобрила бы мой план, если бы знала все тонкости. Ты слишком добрая и светлая.

— Я просто тебе доверяю.

И вдруг со стеллажей с громким стуком начали падать книги. Я вздрогнул, открыл глаза и выпрямился в кресле. Книги на месте, а стучат в дверь. Вовремя задремал, нечего сказать! По телу прошёл озноб, а душу скрутила тоска. Как всегда после снов, в которых являлась Лина.

Бросил взгляд на часы: ровно два. Конечно, разве Нэйлия хоть когда-то опаздывала?

— Войдите, — ответил я, крепко зажмуриваясь и снова открывая глаза.

— Господин Адриэн, обед подан. Госпожу сейчас позову, — сообщила Нэйлия, лишь слегка приоткрыв дверь.

Я попытался взять себя в руки, но не сразу смог подняться из кресла. Озноб не проходил, голова казалась ещё более тяжёлой, чем после обычной бессонной ночи, а в ушах стоял голос жены.

Открыв дверь, я вышел в коридор. Нэйлия уже ушла, зато под дверью обнаружилась Элианна: она явно ждала меня. Вид у девчонки был по-прежнему потерянный.

— Столовая там. — Я кивнул на двойные двери. — Разве Нэйлия вам не сказала?

— Знаю. Но я… не была замужем и не помню, имеет ли жена право прийти первой.

Выглядит несчастной, но язвить всё-таки не разучилась!

— Принесу вам из библиотеки книгу с правилами этикета, освежите знания, — криво усмехнулся я, поправляя ворот рубашки и приглаживая волосы. На мгновение показалось, что девчонка вздрогнула.

— Может, вы лучше сами расскажете, как должна вести себя жена?

— Поменьше болтать в присутствии мужа. Это, пожалуй, главное. А если вы вдруг первой сядете за стол, так и быть, прощу. Так что идите в гостиную, я сейчас приду.

И, обойдя Элианну, направился в ванную: надо бы привести себя в порядок. Зеркало подтвердило, что вид у меня тот ещё: бледный, под глазами тени, сами глаза красные, из «хвоста» вылезло несколько прядей. Хотя, наверное, для устрашения новой жены вполне сойдёт: не зря её аж в дрожь бросило.

Тщательно умывшись и заново собрав волосы, я направился в гостиную. Элианна сидела за столом, сложив на коленях руки. Напротив неё молча стояла Нэйлия, уже готовая нас обслуживать. Я отодвинул стул и сел, кивнув служанке. При этом очень старался не думать о том, что отныне так будет всегда: слишком привык к одиночеству и уединению.

Нэйлия положила мне на тарелку рагу из овощей с мясом — как всегда по понедельникам. Потом обслужила Элианну и удалилась, пожелав нам приятного аппетита.

Все семь лет я пытался убедить служанку, что могу, как и она, есть в кухне, однако успеха не добился. «Господин Адриэн, так положено, вам ли не знать. И мне спокойнее», — твердила эта упрямица. Конечно, я мог просто настоять на своём, но всё время откладывал, а потом просто привык.