Глаза всё-таки пришлось открыть. Я находилась внутри какого-то экипажа, голова моя лежала на чьей-то груди, как и рука, которой я вцепилась в рубашку … мужчины. Пахло приятно, чистой одеждой и ненавязчиво каким-то парфюмом, что для меня было удивительно, я и не думала, что такой аромат можно «услышать» в этом времени.

Я сначала трусливо прикрыла глаза, но потом по вдруг изменившемуся ощущению под щекой поняла, что мужчина знает, что я очнулась. Пришлось окончательно «приходить в себя».

Я отстранилась, в сером свете сумерек, пробивающемся из небольшого окна возка, мне удалось рассмотреть, что лежала я на плече того самого молодого человека, с которым столкнулась на лестнице в особняке Дулова.

— Простите, — проговорила я скрипучим голосом, горло было пересохшим, словно я неделю не пила воды.

— Не прощу, — неожиданно ответил мужчина, весело сверкнув глазами, — вы мне весь пиджак обслюнявили.

Я перевела глаза на пиджак и правда, видимо, пока я пребывала в бессознательном состоянии из уголка рта вытекло немного слюны.

— Воды хотите? — спросил мой… спаситель?

Я кивнула, но потом сообразила, что возможно мужчина не заметил и «проскрипела»:

— Да, очень

Мужчина достал флягу, на ощупь она была металлической. Я взяла, аккуратно принюхалась.

— Пейте, — как-то по-своему понял мужчина мою нерешительность, — фляга серебряная, вода в ней почти что святая.

Я с наслаждением сделала глоток, вода была вкусная, и я сделала ещё несколько глотков.

После чего передала флягу обратно мужчине, который тут же демонстративно сделал лоток сам. Меня несколько смутило, то, что, по сути, мы пили из одной бутыли, но я решила сделать вид, что не заметила. Может он просто хотел показать, что вода совершенно безопасна.

— Куда вас отвезти? — спросил мужчина, убирая флягу обратно в какой-то карман, приделанный к стене повозки.

— В больницу, — и я назвала адрес, который постаралась запомнить в случае, если потеряюсь.

— Зачем в больницу? Вам плохо? — спросил мужчина, вглядываясь мне в лицо.

Я усмехнулась:

— Просто я временно там…

Я намеренно пропустила глаголы, как-то не хотелось говорить, «живу», лежу» «пребываю», «нахожусь». Ни один из них не описывал то, что со мной происходит.

Мужчина замолчал. Какое-то время в повозке была тишина, нарушаемая лишь скрипом рессор и звуками, издаваемыми колёсами, крутившимися по брусчатке.

«Это же та самая «круто сделанная» карета, которую я видела во дворе особняка Дулова» — поняла я.

— Порываев Алексей Сергеевич, — неожиданно прозвучало в тишине

— Фаина… Андреевна Стрешнева, — представилась в ответ, и усмехнулась про себя: — «Очень вовремя»

— Фаина Андреевна, зачем вы ходили к князю Дулову? — вопрос была весьма неожиданный, поэтому я, растерявшись, взяла и ляпнула:

— Денег занять хотела

Мужчина поражённо замолчал.

А меня прорвало, видимо, потому что я устала, перенервничала, мне хотелось есть, спать, меня снова начало подташнивать и вся эта ситуация с невозможностью разобраться в местных реалиях меня просто взбесила, поэтому я и «вылила» на голову ни в чём не виноватого Алексея всю свою раздражительность, поведав ему о том, что пришла в себя, узнала о предательстве матери, гибели брата и малышке-племяннице в приюте, умолчала только о мерзких потных ладонях князя Дулова.

Выговорившись, я вдруг осознала, что не стоило этого делать, поэтому резко замолчала. Хотела попросить прощения, но вместо этого сказала:

— Буду признательна, если довезёте до больницы, признаться совсем нет сил куда-то идти.

Алексей приоткрыл небольшое слуховое окошко и крикнул кучеру адрес.