— И вот я вернулся и столкнулся с тобой. И… – и Максим так осторожно протянул ко мне свою руку, я дала ему коснуться, и да, мы бились, стрекались током, каждый раз. Стрекались, когда наша кожа соприкасалась и именно поэтому мне казалось, что это магия. И в Тэ-Огунд этот довод работал, но в нашем мире магии нет. — Это…

— Странно и ненормально, – отозвалась я, но не убрала руку, дала ему держать мои пальцы, осторожно, почти невесомо, но этого хватало, чтобы меня пронзило дрожью.

Мне не верилось, что Максим чувствовал то же, что и я. Растерянность, удивление, недоверие, злость? Просто реакции у всех разные – я грубила, а он был надменен.

— Не знаю, – Корнев так легко улыбнулся этому эффекту, который мы друг на друга оказывали. — Странно. Да.

— Тебя прёт, – заметила я.

— Да, – кивнул он и рассмеялся весьма открыто. — Прости, – и он убрал руку.

А мне стало грустно. Совершенно печально и даже как-то пусто. Я запуталась в своих чувствах.

— Понимаешь, я столько раз возвращался и пытался понять в своём ли я уме, и когда нашёл кого-то в таком же положении, что и я, мне стало страшно. Это… вот это ненормально. Я столько времени прокручивал в своей голове разговор с тем, кто такой же, как и я. И в итоге запорол его и там, и здесь.

— Перестань, – грустно улыбнулась я, стараясь ободрить его. — Я повела себя не лучше. Мы оба хороши.

Мы пообедали и я решилась спросить:

— Почему ты, ты… – и я не знала как сказать, прикусила губу.

— Что? – снова внимательно всмотрелся в меня Максим.

— Кита напала и… – у меня все слова из головы повыкидывало, — Тэль…

— Я понимаю, почему она напала, – очень спокойно проговорил он. — И Тэль тоже.

— А я ничего не понимаю, – обречённо ответила я. — Это какой-то бред. Она и я и ни я одновременно. И если ты не понимаешь в своём ли ты уме, то я давно перестала пытаться понять.

— Это тяжело, Вика, – с каким-то тёплым сочувствием проговорил он. — Если подумать, для всех вокруг ты всего лишь теряешься в своих мыслях на пару секунд, а потом возвращаешься, и все тактично делают вид, что не заметили ничего такого, – Максим ухмыльнулся. — Но мыслимо ли – в эти секунды здесь, там ты переживаешь безумие. Порой на грани жизни и смерти. И никому не сказать, а главное – там ты задыхаешься, умираешь, а тут ничего. И вроде един с тем собой, но и одновременно нет.

— А книги? Что о таких, как мы, пишут в книгах?

— Читал, когда был мальчишкой, – ответил Корнев. — Потом так верил, что мне повезёт и я встречу другого странника, но перестал верить…

— Хочешь, я узнаю, кто его заказал? – спросил Максим, когда проводил меня до метро.

— Что это изменит? – поинтересовалась я.

— Думаю ничего, просто может быть мотивы станут понятнее, – ответил он.

Я кивнула. И мы попрощались.

Увиделась лишь на совещании в понедельник.

Романов вещал об улучшении показателей, что надо поднажать. Корнев потом так офигенно передразнил просто Алексея, что я смеялась сдерживая себя, потому что “аккуратнее Вика, местные стервятники тебя сожрут”... и это тоже было смешно.

Уходя, я попрощалась с Владом, он даже умудрился меня поцеловать, когда стояли в холле, хотя у нас было табу на подобные вещи на работе. Я развернулась уходить, Корнев, который тоже уходил придержал мне лифт. Я сказала ему спасибо и махнула рукой Владу.

И неделя прошла так невообразимо спокойно – я почти поправилась, мы наконец сходили с Владом в кино.

Заканчивался ноябрь и начиналась безумная пора декабрьской гонки за подарками, за бронями столиков в ресторанах, со всякими встречами с обменом подарками или обсуждением планов на праздники. Обычно я так не любила это суетливое время, но тут оно меня не задевало.