– Он предлагает восемьсот. Говорит, это его последнее слово. Да, и требует, чтобы обязательно был красивый. Если ни один из вариантов его не устроит, он от сделки откажется. – Слушает собеседника. – Понятно, ну, вот этот, по-моему, оптимален. Вполне тянет на восемьсот. Нет, конечно, он так и сказал, что если бы вместо «к» было «е», то, не торгуясь, отдал бы весь миллион.

Потом связывается с первым абонентом и сообщает, что все в порядке и тот может ни о чем не беспокоиться. И вновь набирает, как я понял, коллегу по бизнесу.

– Все, с клиентом договорились. Слушай, в любом случае нам с тобой только на комиссии достанется по сто тысяч. И это по минимуму. Согласен, вот и отлично.

Набирает номер клиента.

– Диктуйте адрес. Часа через два буду у вас. Передадите задаток. Завтра утром встречаемся в ГАИ. Да, номер красивый, как вы и заказывали.

Только сейчас до меня дошло, что человек в светло-рыжих кожаных ботинках занимается перепродажей «красивых» автомобильных номеров. А кто-то на другом конце трубки согласился выложить восемьсот тысяч за такой номер.

А мой сосед напротив уже набирал номер очередного собеседника.

– Это вы интересовались возможностью приобрести красивый автомобильный номер? Да, есть интересные варианты. Разумеется, все зависит от ваших возможностей.

Я, пытаясь не слушать телефонные переговоры своего соседа, сидел и смотрел в окно. Уже стемнело, в вагоне включили свет, потому в стекле, словно в зеркале, отражались лица всех тех, кто ехал вместе со мной в вагоне. Но оконное стекло не зеркало, в нем полутонов не разглядишь. Только белое и черное. Как и все, что есть в нашей жизни. И каждый из нас, словно отдельная неповторимая планета, вращается вокруг Солнца и, отражаясь в его лучах, обретает свою собственную и уникальную орбиту.

Ехал, вспоминая события сегодняшнего дня. Утренний разговор со знакомой и ее рассказ о молодом парнишке, чья жизнь большей частью прошла в детском доме. Человек идет на фронт, рискует жизнью, а его заботит, кому в случае его гибели достанется положенная страховка. Он еще ничего не успел в этой своей коротенькой биографии, но хочет, в случае «если», чтобы его деньги достались такой же безотцовщине и кому-то реально помогли вырасти, выучиться. Найти свое место под солнцем и прожить эту жизнь вместо него.

Я не видел этого молодого человека и не представляю, как он выглядит, зато отчетливо представил себе лицо несчастного «господина Скруджа» с лопатой в руках, стоящего по пояс в могиле жены и матери его сыночка Ванечки. Милого, доброго мальчика с пока еще живыми глазками характерного серо-зеленого цвета.

Напряженное лицо соседа напротив, спекулирующего «красивыми» автомобильными номерами. Хорошо одетого и, скорее всего, по недоразумению оказавшегося вместе со всеми нами в вагоне вечерней электрички. Его подельника по бизнесу и лица тех, кто готов в такое тревожное для каждого из нас время бросаться огромными, во всяком случае для меня, деньгами в угоду собственному тщеславию.

И наконец, лицо Анны, заранее оплакивающей судьбу своего ребенка. Единственное, что она успела, – помочь благотворительному фонду, опекающему одиноких стариков. Чтобы хоть кто-то когда-нибудь после того, как она уйдет, произнес в ее адрес такие понятные и в то же время удивительные слова: «Спасибо, доченька!»

Вспомнилось. Попросили освятить квартиру. Приезжаю, а номер этой самой квартиры забыл. Вот словно нарочно. Со мной так постоянно. Скажут номер, положим, «сорок пять», время пройдет, и обязательно возникнет сомнение: «сорок пять», а может, «пятьдесят четыре»? Нет чтобы записать, все на память надеешься, а она, бывает, подводит. А уж если спорить с собой начнешь, нужный номер обязательно забудется. К тому же договаривались уже неделю назад. Хорошо помню, пообещал, что приду, а куда? Решил соседей про нужную квартиру расспросить, так уже темно, во дворе ни одного прохожего. Пришлось звонить.