– Что?

– Он живой?

– А как бы тебе хотелось? Думаешь, утырки, трахающие накаченных химией девушек, жить должны?

– Я думаю, что это не нам с тобой решать? Может быть, он впервые.

– Боже мой, как же ты дожила до своих лет? Алён, сколько случаев с изнасилованием через тебя прошло? Ты еще чему-то удивляешься.

– Всякое в жизни бывает. Вдруг бы мне понравилось.

Артём бросает на меня хмурый взгляд. Зачем его злю, не знаю. Тут только язык себе откусить.

– Говорит человек, который групповуху извращением считает, – усмехается, немного помягче.

– Если ты решил попробовать, я не против. Ради такого можно возобновить на разок, – произношу с энтузиазмом, разворачиваясь корпусом в сторону собеседника.

Артём резко бьёт по тормозам. Прямо посреди городского шоссе. Моя голова дёргается вперёд. Перегнула палку, знаю. Я жду, так долго жду тот момент, когда мы в конец достанем друг друга. Чтоб уже не простить.

Смотрю на Артёма. Сидит, плотно сжав губы, челюсть напряжена. Глаза прикрыты. Голова слегка опущена. Сжимает и разжимает обвитые вокруг руля пальцы. Шею мою представляет?

– Алёнка, что ты несёшь… Сколько можно…

– Тебе сигналят.

– Объедут, – отвечает так зычно, что я прикрываю глаза. По коже несутся мурашки. – Мне похрен. Я не хочу слышать от своей любимой девушки, что она не против групповух. Ты моя. Только моя девочка. Неужели так трудно запомнить? Забыла, как меня плющит от мысли, что ты спала с другими, пока мы расставались? Включи уже свой светлый мозг. Временами умница, а временами дура дурой. Честное слово, прибить хочется, – заводит авто и срывается с места так резко, что меня вжимает в сиденье.

Весь остаток дороги мы едем молча, хотя мне есть, что сказать. Наорать на него хочется. Девочка его, ну конечно. С его легкой руки я стала шлюхой. Девочкой я была аккурат до нашего с ним знакомства.

– К тебе? – мой мозг включается, когда Артём спускается на подземную парковку.

– Аня с подругами в Азию улетела.

– Вот уж успокоил, это же полностью меняет дело, – выхожу из машины, хлопнув дверью посильнее.

– Давай разведусь, тебе полегчает? – задаёт глупейший вопрос, за что награждается недовольно-снисходительным взглядом. – Как хочешь. Я заказал морепродукты, как ты любишь. Скоро доставят. Можешь пока душ принять.

– Вещи жены мне одолжишь? Я ведь не планировала в вашей квартире вечер заканчивать, – язык реально стоит укоротить. Артём не отвечает, только вздыхает тяжело.

В квартире стараюсь не обращать внимания на тут и там разложенные вещи супруги. Мне хоть и легче, ощущения не новы, но думать об этом всё равно неприятно. Гоню их поганой метлой и контрастным душем. Как бы мне не хотелось высказать Артёму за то, что он снова накосячил, повода нет. Полотенца и его футболка лежат ровно на тумбе. Купалась я долго, и ещё дольше сушу волосы полотенцем, параллельно рассматривая свое отражение в огромном зеркале. И правда какая-то бледная, глаза красноваты, и щеки немного впали. Футболка Артёма на мне смотрится платьем, почти доставая до колен.

Хозяина квартиры нахожу на кухне, сидит в одиночестве. Основной свет выключен, только подсветка над столешницей озаряет помещение холодным белым светом. Сидит в кресле, откинув голову на спинку, в руке замечаю бокал, почти что пустой. Судя по виду, он тоже успел уже искупаться, только одеться нормально не удосужился. На нём только серые домашние штаны. Не удерживаюсь и провожу кончиками пальцев от локтя до плеча. Артём открывает глаза.

– Я думал, ты решила там заночевать, – произносит, глядя в глаза.