Глава 17


Лето, а я сижу в водолазке под горло. И мне не жарко. Потряхивает до сих пор. Как так вышло, что никто не заметил и не проверил? Не мог же он ожить, в самом деле.

– Алёнчик, – зовёт Дима, – твой кофе принесли.

Открываю глаза и смотрю на парней. Вид у них тоже взъерошенный. Оно и понятно, бессонная ночь.

– Я думала, они с одиннадцати открываются, – грею руки о кружку.

– Для обычных людей так и есть, – усмехается Дэн, – но Костя умеет быть убедительным, – бросает насмешливый взгляд на того самого Костю, который сидит и что-то быстро печатает в телефоне.

– Они знают, что я знаю, – говорит, не отрываясь от телефона.

– Использование рабочего положения в личных целях, – Денису явно весело, это нервное.

– Обычный рычаг давления. У тебя таких нет? – поднимает серьёзный взгляд, и тут же снова начинает печатать.

Сижу в компании трех следаков. Структуры Дениса и Димы мне хорошо известны, за столько-то лет. Константина и суток не знаю, но энергетика у мужчины явно другая. Подавляет.

Желания с ним говорить у меня как не было, еще в моей машине, так и сейчас нет.

– Наши коршуны из Москвы ещё ночью слетелись. Походу и твои прилетят, – Денис намекает на здравоохранение. – Вот тебе скажут спасибо. Трупом больше, трупом меньше, а так начнут искать крайнего. Мужичок-то совсем не простой. Хозяин той хаты, где мы были.

– Ты дворец тот хатой назвал? – ржёт Дима.

Врач из меня никакой. Ничего бы не вышло. С живыми мне очень боязно работать. Груз ответственности давит. Я, блин, зашиваю после вскрытия так, будто человек после ещё на пляж попадёт. А тут целая жизнь впереди.

У папы последствия помню единожды. На операционном столе умер мальчик, немного младше нас с сестрой. Неделю после он пил. По больнице пошли слухи даже, мол, это сын его был внебрачный. Мерзко. Сестра с папой какое-то время даже не разговаривала.

Чувствую на себе взгляд.

Костя. Ну и что тебе надо? Смотрит всё так же сосредоточенно.

– Васильна, – Денис толкает меня плечом, – ты как будешь нас двадцать пятого поздравлять?

Мои брови легонько ползут вверх.

– Тебя с днём следственного комитета? С чего вдруг?

– Я был не виноват. Меня незаконно понизили, – не унимается весельчак. Надеть на него колпак, и точно будет гномик из «Белоснежки».

– Осенью поздравлю, не переживай, – подмигиваю.

– Осенью в твоём шикарном платье будет прохладно. Если только в каком-нибудь номере, – скалится.

Знаю, он шутит. И тем не менее.

– Ты охренел?

– Я заценил. Мы все заценили, – обводит компанию взглядом. – Не злись ты. Я же любя.

У меня на лице всё написано.

– У тебя денег столько нет, чтоб в номер с тобой, – пью свой кофе, после легонько провожу языком по верхней губе. Дэн ловит взглядом.

– Я займу! – говорит, положа руку на сердце.

– Тебя на работу подвезти? – вступает Костя, отложив телефон.

Машину я оставила дома, когда собственно и переодевалась наспех.

– Если несложно, только не на работу. В больницу сначала, там всё рядом.

– Ты к этому?

– Да, – объяснять, почему меня так волнует выживший мужчина, никому не хочу.

Видя, как я не слишком ловко залезаю в «Крузак», Константин усмехается. Капец, какие все весёлые.

– Не намного выше твоей, – настроение его явно стало получше.

– Там мне привычней. Всё родное.

– Судаки так хорошо зарабатывают?

– А следаки? – смотрю на него, прищурившись. Да-да, я вас знаю.

– Папа подарил, – безразлично пожимает плечами. Его эго данный факт не ущемляет.

– Мне тоже, – смеюсь. Это не правда, но кто это знает? Машина была моим первым ни от кого не зависимым приобретением.

– А я уж грешным делом подумал, – приподняв уголок губ, выдыхает с таким облегчением. Да ладно, не обидно. Все так думают.