Я повернулась в сторону «избранных». Игнорируя два из трех взглядов, посмотрела на Кристофера и одними губами произнесла:

– Сделай что-нибудь.

Кристофер кивнул и сделал шаг в сторону королевы.

– Ваше Величество, – обратился он, привлекая к себе внимание торжествующей эльфийки. – Это неправильно и слишком жестоко. Не думаю, что ваши мужья одобрят подобное.

– Моих мужей здесь нет, – многозначительно протянула она. – Я помню, дорогой граф, что вы противник подобных развлечений, но решает мнение большинства. Посмотрите на моих гостей, – указала она на беснующуюся и предвкушающую толпу. – Готовы с ними поспорить? Лично я этого делать не буду.

– Вы так гордились, что сегодня здесь присутствует Избранная, – не унимался светлый. – Проявите уважение хотя бы к чистой душе.

– А наша Избранная не против, – вновь усмехнулась Габи. – Она просто не будет в этом участвовать, чтобы… не запачкать душу. Верно, Силена?

Наша четверка посмотрела на Силену, и я поняла, что она… боится Габриэллу. Лже-Избранная покосилась на нас с опаской и молча кивнула, пряча от меня и своих Стражей взгляд.

Охренеть просто!!!

– Вот видите, многоуважаемый ректор, – оскалилась Габи и повернулась ко мне. – Быть может, ты хочешь что-нибудь сказать, Беллочка?

Тут я поняла, что она что-то знает про меня. Не знаю как, не знаю что. Допускаю, что мог разболтать и Бальтазар под пытками, на что указывают многочисленные повреждения целостности его тела. Потому сейчас Габриэлла пытается вывести меня на откровение.

Скрипнула зубами и послала ей ненавистный взгляд.

– Так я и думала, – ухмыльнулась она и вновь повернулась к толпе. – Дамы и господа, прошу соблюдать нормы приличия и действовать в порядке очереди. Естественно, дамы вперед, – оскалилась королева. – Оружие в ассортименте, – указала она широким жестом руки на стол, что до этого был скрыт полотном. От увиденного мне стало дурно. Не каждый палач-садист может похвастать такой изощренной коллекцией. С отчаянием посмотрела на Бальтазара, который с обреченным видом взглянул на меня в последний раз, а после закрыл глаза и опустил голову.

Перед моими глазами вновь встал мальчик, которому я обещала, что сделаю его жизнь счастливой, что они с отцом будут вместе. Насколько велика будет его ненависть ко мне и миру, когда он узнает, что я допустила смерть его папы в мучениях?

Тем временем выстроилась настоящая очередь, не короче, чем в Диснейленд, из желающих потешить свои садистские наклонности, не боявшихся испачкаться, низко пользующихся тем, что их лица скрывали маски.

Словно в замедленной съемке, я смотрела, как первая эльфийка подошла к столу с орудиями пыток, замерла в нерешительности от разнообразия ассортимента и остановила свое внимание на классическом стилете. Предвкушающе облизывая коралловые губы, она подошла к стоящему на коленях, связанному рабу и медленно, с наслаждением провела острием по коже его лица от уха до подбородка. Вместо Бальтазара я сейчас против воли видела Кирта. Почему-то только сейчас поняла, что именно так он и получил все эти шрамы на своем некогда божественно красивом лице. Именно так к нему подходили по очереди и от всей своей черной души кромсали обездвиженное, незащищенное, покорное тело… раба. Думаю, аристократы даже не задумываются, что сейчас перед ними такой же эльф, как и они сами, лишь просто с ошейником раба, который автоматически делает из личности… ничто.

Сейчас как никогда я всей душой захотела их смерти. Смерти всех, кто сейчас стоит цепочкой в ожидании своей очереди, чтобы безнаказанно причинить боль, всех, кто когда-то давно, так же, как сейчас, делал больно моему Киртану.