— Говорят, физиономией твоей улицы освещать можно?

— Дейв, ети мать. Что за манера врываться без стука?

— А я стучал. Вчера. Ты просто плохо слушал.

— Чай будешь, шутник?

— Неа. Чай не буду. Кофе буду. Крепкий, двойной. И пусть новая помощница принесет.

— Давид?

— Тебе жалко что ли? Я её не обижу.

— Ну смотри. Вер, два двойных американо. И попроси, чтобы Кристина принесла.

— Ммм, имечко мне нравится.

— А сама Крис тебе как понравится. Там такие формы.

— Погоди. Я же видел её. Нет там форм.

— А это ещё одна новенькая. Для тебя друг.

Следующие десять минут я ржу до слёз, пока Лихацкий возвращает на место глаза и челюсть. Да—да, Кристина Владимировна — женщина выдающихся форм: высоченная статная женщина. Пацаны из охраны в первые дни ставки делали — пятый или шестой размер бюста у нее. Задние «девяносто» в её случае тоже с коэффициентом пять или шесть. Тут уже особой разницы нет.

— Ааааа…

— А новая помощница её дочь. Ну что, обеих позвать?

— Скотина, я же припомню.

— Запиши. Мало ли забудешь. Ты мне ещё из Mango обещал припомнить красотку. Я всё жду.

Наши пикировки никогда не выходят за грань. Но окружающие в подобные моменты предпочитают не вмешиваться и вообще слиться со стеной.

— Тим, блять.

— Кофе пей, не отвлекайся.

Посмеиваюсь над взбешенным Дейвом. Его эмоции — это что—то. Если б взглядом убивали, я бы уже горсткой пепла лежал под столом.

Припоминать клуб, конечно, было шуточкой ниже плинтуса. Но я не мог сдержаться.

— Хороша?

— Ничё так.

Мы уже на той стадии опьянения, когда все девушки в радиусе километра кажутся симпатичными и улыбчивыми. А мы сами себя мним успешными, знаменитыми и охренеть как шикарно танцующими. По трезвому я на танцпол вообще-то не выхожу.

— На камень—ножницы?

— Давай.

Друг выигрывает и с расслабленным видом подходит к стройной рыжеволосой модельке. Волосы по пояс и красиво переливаются в ярких импульсах стробоскопа. Она стоит спиной и что-то активно обсуждает с подружкой. Подружка, кстати, тоже ничего так.

— Потанцуешь со мной? — Друг кладет руку на спину девчонки, мягко разворачивая к себе. Дамский угодник, бляха. Но девки на него липнут, как мухи на мёд. — Как тебя зовут?

Красотка разворачивается и на долю секунды раньше, чем Давид, я вижу её лицо.

Сгибаюсь пополам от смеха, и слышу произнесенное мужским басом имя:

— Виктор. А тебя?

— Слушай, я, кстати, в выходные не один приеду. Но не точно.

— Даже так? А как же мужской компанией и все дела?

— Она не помешает. Увидишь — сам поймешь.

— Интрига? Хорошооо.

Хорошо-то хорошо. Осталось Ульяну убедить.

***

— Чуть свет — уж на ногах! И я у ваших ног. Ну поцелуйте же, не ждали? Говорите!

— Я в шоке.

— Привет.

Тянусь за поцелуем, и мне дозволяют прикоснуться к щеке. Уля зависла от моего приветствия, а я рад стараться.

Пока она хлопает глазами, задерживаюсь на нежной коже дольше необходимого и жадно вдыхаю её запах. К аромату карамели присоединились нотки жжёного ореха и корицы.

— Голодная?

— Что ты здесь делаешь?

— Разве не очевидно? Тебя встречаю. Это, кстати, тебе. — Вручаю букет каких-то диковинных цветов. Они мелкие совсем и разноцветные.

— Гипсофилы? Серьезно?

— Чёрт. Я не помню точно название. А что? Аллергия? Примета не та?

Расстраиваюсь и начинаю дергаться. Я вообще-то редкие выбирал. Хотел удивить.

— Тииииим, они… они чудесные! Но это же безумно дор…

— Тссс, — не даю ей продолжить. — Мне хочется порадовать свою девочку.

— Кого? Ты адресом не ошибся?

— Ой. Извини. Оговорка. Свою будущую девочку. Так лучше?

— Тебе говорили, что ты самоуверенный наглец?

— Ага. Только что.