Незнакомец, увидев усмешку на её лице, разозлился. Тамара повернулась к нему спиной и гордо удалилась, демонстрируя своим видом, что он ей неприятен.

***

Когда Тамаа ушла, Коном возмутился:

– Что она о себе возомнила? Страшная, нищая, с гонором. Избить бы палкой, чтобы мозги на место встали, – раздражённый, он не следил за языком и не замечал, что его речь возмутила Та.

– Не ожидала от тебя таких речей! – строго произнесла она. – Если считаешь её недостойной и желаешь найти богатую невесту, не понимаю настойчивости, с которой ты так желал увидеть Тамаа.

– Тхайю! – резко поправил молодой человек. – Я хотел увидеть Тхайю, а не какую-то Тамаа!

– Если ты испытывал чувства к Тхайе, почему я их не заметила к Тамаа. Или их и не было?

– Мне не нужна ненормальная! Теперь-то вижу, правду люди говорили. Я разрываю помолвку и требую возвратить мои подарки.

– Это какие же? – Её тёмные глаза недобро сощурились. Она едва сдерживалась, чтобы не выставить Конома прочь. – Раковину?

Услышав замечание Та, Вапл хмыкнул. Сопровождая Конома, он стал свидетелем, как тот выбирал дар среди груды поломанных раковин, что торговец отдавал почти задаром.

– Она их любит, – прошипел задетый юноша.

Вапл заинтересованно наблюдал за беседой. Мелочный, мстительный Коном ему не нравился, но ради доброго дела и просьб уважаемых женщин, согласился привести его к Та. Так уж Хуле и Ба было интересно, как отреагирует на появление жениха Тамаа. Обрадуется ли? В душе́ они надеялись, что Коном поможет потерявшей память невесте вспомнить прошлое. Однако вышло иначе.

Продолжить общение с Кономом никто не пожелал, поэтому, когда он захотел уйти, не стали препятствовать.

– Тамаа-то глянула на него, будто испепелить взглядом хотела, – подметил Вапл.

– Испепелить говоришь? – заинтересованно уточнила Та. Она тоже заметила это, но ей хотелось узнать мнение внука, всё-таки он мужчина.

– Она ведёт себя так, будто не костлявая пигалица, а избалованная красавица. А когда повернулась гордо и сверкнула глазами...

– Значит, мне не показалось, – хитро улыбнулась Та, переглядываясь с подругой.

– И давно она такая?

– Как очнулась.

– Хм, и чего теперь с ней будет?

– Как Брат решит, но надеюсь, у Тамаа всё сложится благополучно.

– Привыкла к ней?

– Она смешная. Интересно за ней наблюдать.

– Давно ли ты, Ба, стала над полоумными смеяться? – нахмурился внук.

– А с чего ты решил, что она полоумная?

– Ну, как же. Вон люди говорят. Забыла людскую речь, не разговаривает. Ещё и воровка, – увидев, что Та нахмурилась, тут же поправился: – Так говорят.

– Мало ли что говорят, – всплеснули руками женщины. – И, Вапл, объясни-ка ты Коному, что обиженному мужчине сто́ит держать в руках свою обиду.

– А он мужчина? – поморщился Вапл. – Ладно, переговорю. Как обстоят дела с тапусом?

– Спешить в этом деле не стоит.

– Но он же её не сожрал.

– Хочешь пода́ть пример мужества и бесстрашия? – подколола Та, подливая собравшимся в чашки горячего отвара.

– Нет, – покачал головой Вапл, вытягивая на ковре ноги. – Но чем скорее она сможет приручить его, тем лучше.

– Так и вижу, как ты со стражей в сопровождении тапуса, которого ведёт Тамаа, бредёте по пустыне, – Та веселилась, наблюдая за проявлениями чувств огорошенного внука, который даже отложил любимое печенье, возмущённый её словами.

– Не понял. Она-то нам зачем? – Вапл нахмурился, позабыв смахнуть с подбородка остатки крошек.

– А сейчас она зачем нужна?

Желая сменить тему, внук наклонился к Та ближе и спросил:

– Многоуважаемая, Ба! А тебе не кажется, что Тхайя раньше она была другой. Не говоря уже о странной смене имени.