Альберт нахмурился, напрягся.

Спина выровнялась так, как будто бы у него к позвоночнику был прибит кол.

Я шмыгнул носом.

— Если ты продолжишь в том же духе,мто я не буду молчать. У нас не просто так есть срок. Помни про три года. Эти три года я могу использовать. Так что не будет ничего у тебя благородного за душой, не будешь ты выглядеть в глазах знакомых таким хорошим, который не бросил бывшую жену. Нет, ты вдруг окажешься мужиком, который будет сраться с бабой из-за фирмы. Так что не надо. Не надо усугублять ситуацию.

16. Глава 16

Альберт так саданул входной дверью, что мне показалось, моя бедная лирата, которая стояла в прихожей, чуть было всю листву не скинула.

Я зажала пальцами переносицу и тяжело покачала головой.

Господи, когда же этот ад закончится, я реально не понимала, чего добивался Альберт.

Гордей, тихо спустившись со второго этажа, застыл на последней ступеньке и качнулся с пятки на носок.

— Ты не расстраивайся, — произнёс он уверенно. — Не расстраивайся, у него кризис среднего возраста. У него, понимаешь ли, там любовь. Только вот как-то так вышло, что на одной любви далеко не уедешь.

— О чем ты? — Спросила я, переводя взгляд на сына. Снова опустила руки под кран и перехватила тарелку, быстро сполоснула её, чтобы убрать в посудомойку.

— Да я о том, что это пока он в браке был, чувствовал крылья любви. А когда ты не стала ничего противопоставлять этим его отношениям ему стало скучно, то есть по факту, понимаешь, пока он был с любовницей, у него было какое-то там невероятное влечение и так далее. А когда вдруг он оказался свободным, то получил по факту ту же самую жену, только без плюса двадцати с лишним лет вместе, когда знаешь, как человек дышит, слышишь, как человек рядом злится. То есть по факту у него сейчас тот же самый брак, только без плюшек того, что рядом близкий человек. Она не близкая ему, и пока она была в статусе, скажем так, любовницы, его все устраивало, наверное. А потеряв этот статус, она стала обычной.

Я повела плечиком. И запястьем заправила прядь волос за ухо, чтоб не лезло, когда я наклонялась к раковине.

— Гордей, мне абсолютно на это наплевать. Мне не важно, что он испытывал в браке и что он испытывает сейчас. Он ушёл, я не стала его держать, я не стала как-то противиться, затягивать бракоразводный процесс. Нас развели-то в спешном порядке, потому что он торопился.

— Ну а теперь, видимо, пожалел. — Гордей все-таки прошёл в кухню, быстро начал собирать стола. А когда сын оказался возле меня, то легонько толкнул меня плечом. — Эй, ну ты же не собираешься все бросить, как есть. Ты же не собираешься сдаваться.

— О чем это ты? — Спросила я и шмыгнула носом.

— Да я о том, что ты же не сыграешь сейчас в страуса? Не спрячешь голову в песок перед тем, как повеселиться, хорошо?

Мне уже было не до веселья, мне реально не хотелось никуда идти, ни с кем встречаться, ни с кем общаться. Но я понимала, что если я не пойду, я просто распишусь в том, что да, меня надо пожалеть. Посмотрите, я демонстративно ухожу страдать в уголок.

Чужая жалость мне не нужна была.

— Я видел твоё платье изумрудное, тебе будет очень к лицу, но ты это и сама прекрасно знаешь. И вот ведь, мам в чем отличие тебя и любой другой.

Я непонимающе приподняла бровь, намекая сыну, чтобы он продолжил объяснение.

— Это знаешь, как встречаешь девушку на патриках, спрашиваешь, сколько должен зарабатывать мужик? Она говорит ну, лимонов пять. А на встречный вопрос, а что ты ему за эти пять лимонов дашь? Она стоит и хлопает глазами. Так вот, за эти пять лимонов надо как минимум обладать какими-то особыми талантами, чтобы в какой-то момент мужчина рядом ощущал твою компетенцию, чтобы когда он подойдёт и спросит какой галстук мне одеть, ты сказала бордовый. Ты для папа обладала таким авторитетом, что на все пятьдесять лимонов тянуло. Вот в этом заключается разница женщины, которая ничего не может дать мужчине за его благосостояние, за его статус и тебя.