-Как же я рад за вас Акулина Савельевна, - пожимая мне руку, говорил доктор. - И за Алексея Петровича, и за всех наших. Ваши награды по вашим деяниям достойны есть. А ваши планы в отношении устройства поместья в моей голове не помещаются. Это, простите, сильное вольнодумство - дать вольные всем крепостным, нанимать их на работу, платить деньги, - от перечисления моих планов Платону Яковлевичу стало жарко в весьма прохладной комнате. - А уж про школу и больницу я и высказать не могу.

-Так я могу на вас рассчитывать? - по своей извечной привычке взяла быка за рога.

-Да как же я могу отказать? Только вот у меня тоже предложение есть, - хитро прищурился Платон Яковлевич.

-Слушаю.

-Среди раненых французов есть мастеровые, есть и образованные, может возьмете кого?

Я уже обратила внимание на объявления в газете "продам мусью за полтину".

-Возьмем, Платон Яковлевич, особенно кто к ремеслу способен.

-Вот Луи, например, башмачник, а еще Марсель - он каменщик, - увлекся доктор. - А еще наши солдатики есть, они уже вроде как не крепостные, но податься-то им некуда.

И госпиталя я вернулась в сопровождении доктора, четырех французов и пяти солдат. В гостинице первого класса поселили только дорогого Платона Яковлевича, остальные отправились на постоялый двор.

-Ну, вот Снежана, и учитель французского для тебя нашелся. А там у учителя танцев найдем.

Девушка посмотрела на меня равнодушно и никак не отозвалась. Ладно, не будем торопить события. Может у нее какие-нибудь таланты откроются, может ей станет интересно здесь жить. В моей голове было столько мыслей, планов, что унынию там места не оставалось. На сердце была тревога за дорогих мне людей, да еще грусть от разлуки с Жан-Полем. Но я твердо для себя решила - все вернутся живыми, а раны мы вылечим, ежели что.

Через неделю двинулись в путь целым обозом. И на пятый день въехали в Липовку. Хотелось плакать. Знаете, вот так зарыдать в голос, с причитаниями "ох, ты горе, горюшко", "ой, ты, нищета-нищенская". Как они тут жили? Домишки еле торчат из земли, солома на крышах черная. Деревня в Полесье выглядела совсем по-другому. Там были добротные дома под дранкой, а некоторые так и под черепицей. Проехали деревню и по расчищенной к нашему приезду дороге, по бокам которой стояли деревья, судя по названию поместья - липы, подъехали к барскому дому. Дом был. Пожалуй, больше ничего говорить не буду.

Управляющий и с ним еще два человека встречали нас на крыльце.

-Здравствуйте, барыня! - поклонился Генрих Осипович и разочаровано добавил. - А что же барин не пожаловал?

-Здравствуйте, здравствуйте, - подымаясь по ступеням и подав руку мужчине ответила я. - Барина-то пока нет. В смысле не замужем я. Так что руководить тут я буду сама.

Два мужика, стоящих за управляющим открыли рты, но Гафт молодцом, удержался от комментария.

-Генрих Осипович, мы очень устали с дороги. Первое - надо разместить людей, второе - накормить, ну а уж после мы с вами поговорим и все обсудим.

-Проведем совещанию, - веско добавил Степан.

И забегали все, в доме было несколько девушек, которые бестолково метались, пока Марфа не привела их в чувство.

-А ну стоять всем. Слушать сюда! Ты и ты, - указала на мужиков, - разгружать багаж с солдатами, - повернулась к девушкам, - вы двое - продукты на кухню, и кухарку ко мне! Ты - проводи барышню, Акулину Савельевну в её комнаты и мигом ко мне назад. Снежана, ступай с хозяйкой, поможешь устроиться. Вопросы?

Твою ж дивизию! Это что - я так раздаю указания? М-да, Марфуша-то неплохая ученица, жалко отпускать будет.